«Надо что – то с этим делать», подумала я, четко осознавая, что ещё одну яму я просто не выдержу.

В этот момент в дверь постучали.

— Яна, я знаю, что ты уже проснулась, — хрипло протянул Соболев из-за двери.

— Каким образом? – спросила я удивлённо.

— Почуял.

В комнате и за дверью повисло напряжённое молчание.

— Яна, спускайся завтракать, — наконец, разрушая долгое молчание, предложил Соболев. – Тебе надо нормально подкрепиться.

— А потом меня отвезут домой? – быстро спросила я, чувствуя, что от этого зависит моя жизнь. – Отвезут?

– Отвезут, — нехотя подтвердил Соболев.

Тогда я решила спуститься вниз и даже позавтракать вместе с ним. Я не обращала внимание на свой внешний вид, не умывалась, не приводила в порядок свои волосы — заспанная, с опухшим от слез лицом, во вчерашнем платье, я вышла из комнаты и прошла мимо Соболева к лестнице.

Удивительно, но мой неверный супруг выглядел не лучше меня: какое-то серое лицо, потускневшие волосы, растерявшие где-то весь свой огонь…

Мы молча завтракали — Соболев не отрывал от меня взгляда, я же — то и дело косилась на часы, ожидая, когда будет прилично напомнить о машине до дома.

В этот самый момент в дверь осторожно постучались, а у Соболева ожил телефон.

— Да, Раф, — спросил Соболев, буравя меня взглядом. А потом вдруг рявкнул кому-то: — Войди.

В доме зашёл молоденький охранник… а может, просто рабочий из команды Соболева. Парень выглядел крайне встревоженным.

— Простите, я мыл машину… доброе утро!... Простите.

— Сделай вздох, — посоветовал Соболев. Парень запнулся, выполнил приказ начальства и начал по-новой, уже более связно:

— Я пылесосил машину, когда на заднем сидении что-то зазвонило. Я проверил – а на полу сидения оказалась женская сумка. Я случайно… Вы не теряли сумку?

— Теряла, — тут же закивала я, вспомнив, что моя сумка с одолженным медицинским костюмом и фальшивыми Анькиными документами действительно осталась в машине!

— А почему вы не принесли её сразу?

И только после этого сонная я тетеря поняла почему: парень боялся, что сумка окажется не моей.

Я почувствовала, что меня начинает нервно потряхивать. Мне хотелось расхохотаться, швырнуть тарелку из тонкого фарфора об пол, или ещё лучше – в Соболева. Но… я поняла, что парень в таком случае сразу же потеряет работу.

Молодой, наивный, честный…

— Ммм, давайте я вам её опишу. И если это что-то, что нам подкинули, вы сразу уберете чужое имущество куда-нибудь подальше от дома, – предложила я. — Я же понимаю: протоколы безопасности.

Я несла всякую чушь, на которую Соболев точно не купился, зато парень расслабился и, выслушав короткое описание, принес мне мою сумку.

—У вас там очень долго звонил сотовый, — сказал парень, передавая мне моё имущество. — Я подумал, что может быть что-то срочное.

— Спасибо! – искренне поблагодарила я юношу и в самом деле полезла в карман за телефоном, потому что никто мне так рано звонить не мог: на часах не было ещё и восьми утра. Мама могла рано утром прислать мне смску; но звонить – да ещё долго держать звонок – она бы не стала.

Достав телефон, я увидела восемь пропущенных от мамы — и у меня всё внутри похолодело.

— Яна? — услышала я испуганный голос Соболева. – Что -то случилось?

— Что-то случилось, — кивнула я, и тут же набрала мамин номер.

Мама ответила почти сразу.

— Яна, беда!! Беда, дочка! Мама в реанимации.

Я вскинула испуганный взгляд на Соболева.

— Что?
– хмурясь, спросил он.

— Бабушка в реанимации, — повторила я мамины слова.

— Включи на громкую связь, — попросил Дима, что-то быстро набирая на своём телефоне.

Кивнув, я вернулась к разговору с мамой.

— Мама, Дима здесь, рядом со мной. Я сейчас включу громкую связь, чтобы он тоже слышал.

Нажав кнопку, я услышала громкий мамин всхлип.

— Светлана Владимировна, доброе утро, — ровный голос Соболева, как ни странно, помогал собраться и не поддаваться эмоциям. — Что у вас случилось? Где Ольга Ивановна?

— Маме стало плохо… Я с ней поехала. Мы в первой городской.

— Что говорят врачи?

— Состояние нестабильное, Дима, — заплакала мама.
– У неё останавливалось сердце здесь, в больнице.

— Мы скоро приедем, — кивнул Соболев. – Вы где находитесь? Возле палаты?

— На первом этаже, — всхлипнула мама.