— А мне куда, с кем? — заметался Ханарр.

— Будешь прикрывать мне спину, мало ли, — махнул я рукой.

— Ты зачем про вино ляпнул? — спросил меня тихо и. о. князя Федот, — где я тебе сейчас десять бочек вина найду?

— Ты главное найди мне десять бочек с водой, а вино я тебе обеспечу, — пробурчал я, — нужно же было толпу успокоить. А вино для успокоения — лучшее средство в таких случаях. А ты почему про княжескую казну ничего не сказал?

— Слишком подозрительно будет, если с трибуны про это брякнуть, — ответил он, — слух пустим, а потом на глазах у всего народа будем ящики с подковами перевозить.

И мы с Федотом, Ханарром и ещё одним десятком бойцов житомирского полка направились к воротам белого города. Остался последний этап легализации власти стрелецкого старшины. Нужно было взять в полное свое подчинение княжеский кремль, где сейчас верховодил комендант Малюта Жилин. Кстати у него тоже имелось с десяток бойцов, которые ежедневно патрулировали стены крепости. Федот сказал, что людей в охрану набрали два года назад тоже из стрельцов, но из других волостей. Видать князь после сокращения стрелецкого полка опасался за свою безопасность, подумал я.

— Здоров Жила! — махнул Федотий Федотович, крепкому коренастому мужику, одетому в синий стрелецкий кафтан.

— Здоров, краснокафтанники! — хмыкнул Жилин, — чего тута позабыли?

Из надвратной башни высунулись четверо бойцов комендантского отряда и как бы невзначай показали нам свои мушкеты. Ещё двое постовых тревожно переглянулись.

— Открывай калитку дядя! — сказал я, — с сегодняшнего дня поступаешь в распоряжение нового главы города, Федотия сны Федотова. Неповиновение будет считаться за измену Родины. А разговор у нас с предателями мирянского царства короткий, в расход, не отходя от кассы!

— Это, по какому такому указу мы изменники? — натужно хохотнул комендант, — сдаётся мне, вы просто берега попутали, бунт затеяли! Слушай мою команду! Стрельцы житомирского полка…

Пришлось, быстро ускорившись, дать ему в глаз. Да некогда было разговоры разговаривать, устраивать здесь парламентские слушания, когда со дня на день вторгнется враг, когда к вечеру начнутся погромы, нужно было минуты и часы экономить. Жилин надо отдать должное сумел подняться, хотя я вложил в кулак пудовую гирю. Пришлось ещё раз дать ему в другой глаз, для симметрии так сказать.

— Ворота открыть, мушкеты отставить! — гаркнул я на рядовых синекафтанников, — со дня на день здесь будет войско Сатура! По секретному документу от самого князя Игоря Всесветовича поступаете в распоряжение нового главы города Федотия Федотовича! Или кому-то нужно вмазать в ухо? Чтобы лучше слышалось?

И вдруг произошло то, что я никак не ожидал, комендант резко вскочил и бросился на меня, выхватывая на ходу кривую саблю. Тоже ведь гад умеет ускоряться, мелькнула на мгновение короткая мысль. Но с боку «вырос» коренастик Ханарр и вовремя махнул своим топором на длинной ручке. Голова Малюты подлетела на метр вверх, а тело грохнулось плашмя вниз. От увиденной картины меня немного с непривычки замутило. В первый раз в жизни своими глазами увидел, как голова отделяется от тела. А вот на моих провожатых глупый поступок Малюты и последующая за дурость расплата не произвели никакого впечатления.

— Разве можно в такой непростой момент для всего отечества терять голову? — спросил я бойцов комендантского отряда.

Это где же так Ханарр наловчился работать топором, подумалось мне, ой, не всё он рассказал о своей жизни в Америке.

— Агафон, — обратился Федот к своему здоровенному бородатому стрельцу, — раскидай этих супчиков по одному человеку в каждый десяток, чтоб лишний раз не шебуршились. И кафтаны пусть поменяют на нашенские.

Княжеский кремль встретил нас своей пугающей пустотой. За стенами безмолвно стояли пять особняков по правую руку, и две длинные казармы по левую. Посередине же возвышалась церковь Егора Победителя. Над входом в храм был изображён стрелец на коне, который пронзает копьём змея.

— Давненько меня сюда не приглашали, — кисло улыбнулся Федотий Федотович, — что дальше делать будем, советуй, коль взялся?

— Дальше, — я почесал затылок, — нужно взглянуть правде в глаза.

— Да, хорошо здесь, чисто и не воняет, — ляпнул коренастик Ханарр.

— И это тоже, — хохотнул я, — весь город нашими силами нам не удержать. Значит сегодня нужно перевезти все семьи и конечно боевой арсенал из стрелецкой слободы сюда, в кремль.

— Мы же здесь будем, как в западне! — «вспыхнул» Федот, — надо уходить в партизаны…

Партизан Денис Давыдов, дубина народной войны, пробурчал я про себя, пока старший стрелец расписывал прелести жизни на природе, в лесу. Ага, романтика, особенно если ходить каждый день в кусты.

— Федотий Федотович! — теперь уже завёлся я, — вам, как почти князю, такие разговоры не к лицу. Сегодня покончим с бандами, завтра продумаем план обороны нашей западни. А сейчас давайте реквизируем самоходную повозку, есть на неё у меня кое-какие планы.

Давно чесались руки посмотреть, как повозка без лошадей, деталей и механизмов сама бегает. Действительность оказалась прозаичной. На передке кареты, где обычно сидит кучер, была прибита резная из красного дерева лакированная шкатулка. Из неё выходили две педали, надо полагать газ и тормоз, а из «крышки» один руль. Никакими валами и шестерёнками волшебная коробочка с колёсами кареты не взаимодействовала. Тест драйв устроили тут же, погоняв на повозке вдоль квадратного периметра кремлёвских стен. Навскидку она выжимала километров сорок максимум.