Вскоре Сара и Кристин возвращаются с принадлежностями для стрижки. Кристин оказалась парикмахером, и весьма неплохим парикмахером- обратно я выхожу блондинкой с короткой стрижкой. Все деньги, что у меня были в этот день, я оставила Кристин - за работу и израсходованную на меня такую драгоценную воду.

Этой ночью я сплю в ближайшем парке, там по ночам нет охраны, и почти безопасно, ведь ворота закрываются на ночь. А я ещё днём приглядела местечко, где можно было, придя поздно, спрятаться, оставшись незамеченной, до и после того, как охрана начнет ежевечерний обход перед закрытием. И камер здесь нет, ну, или охрана не особо по ночам смотрит на мониторы, доверяя обходу или попросту делает то же самое, что и я, спит.

Съежившись на скамейке, я обнимаю колени руками, подтянув их к животу. А под голову кладу свёрнутую втрое толстовку. Благо, на мне теплый свитер ручной работы, пожертвованный чьей -то доброй и весьма талантливой рукой.

"Итак, что мы имеем?"- думаю я, подытоживая дни новой жизни, жизни, которую я, хоть и помнила, но предпочла бы забыть. Вероятно, Святослав ищет меня. Как ни странно, но мысль о том, что не ищет и давно живёт своей жизнью, пока я играюсь в Борна* неприятно задела самооценку.

Конечно, мне нужно прекращать это. Рано или поздно со мной случится что-то нехорошее. Улица- не только такие наивные добряки как Сара. Улица это и отпетые преступники, и наркоманы, и всякого рода моральные уроды.

Кажется, оставаясь здесь, я всё больше подкидываю дров в костер страха перед какими-то решительными действиями. Иногда меня пугает мысль- а что если бездомные вот так вот и скатывались по наклонной? Боясь перемен? Боясь важных шагов в жизни? Обещая, что сегодня не сделали, но вот завтра - точно. А потом ежедневно перенося это завтра до тех пор, пока твой окоченевший труп не найдут где-то под мостом

*Джейсон Борн - герой фильма, шпион. Скрывался от правительства, меняя обличие, место проживания, легенду ь

Man

Святослав:

Я сам не свой все эти долбаные три с половиной недели. Напряг свои связи, копов, Соболь помогает мне, искренне озаботившись совсем не своей проблемой. Но Талова будто сквозь землю провалилась. Она не обращалась ни в полицию, ни в посольство, ни в церкви, ни фонды на худой конец. Иногда липкие щупальца страха не дают уснуть, поднимаясь вверх по позвоночнику, заставляя едва ли не выть от ощущения собственного бессилия. Что, если Таловой уже нет на этом свете? Сбежала, воспользовалась той единственной валютой, что у нее осталась, которой привыкла пользоваться. Получила наркоту, и, " на радостях", употребила столько, что сердце не выдержало. Сердце Алёны.

Чёрт! Она ведь ещё который день без таблеток - вряд ли она даже знает названия препаратов, что принимала. Да и где ей их найти?

С силой хлопая дверцей шкафа, выхожу из комнаты, направляясь вниз, к машине. Я сам езжу по улицам каждый день и ночь, выискивая ее. Охрана тоже делает это, но мне нужно осознавать, что что-то хоть отдаленно в моих руках, иначе я свихнусь.

Hookers* лениво бродят по улицам у баров и кафе, поджидая клиентов, бездомные тарахтят тележками или что-то жгут в больших железных бочках, расположившись полукругом у них. Но Леры нигде нет.

Я ненавижу себя за то, что творил. Наверно, если бы я мог повернуть время вспять, я бы не вел себя так? Как больной бесчеловечный ублюдок! И в то же время не отпускает мысль- а что, если бы я не был так добр к ней в тот день в парке? Зачем мне понадобилась ее открытость, радость?! Зачем я хотел почувствовать хоть на миг ничем не замутненные эмоции - ни страхом, ни желанием мне угодить, опять же, продиктованным страхом?

Этого я уже не узнаю.

Проезжая вдоль ворот одного из парков, краем глаза цепляю до боли знакомую фигуру. Неужели?! Талова?! Резко останавливаюсь, вглядываясь. Нет, это кто-то другой. Короткие светлые волосы, торчащие клочками вверх. Наверно, бездомная, что пробралась в парк для ночлега.

Я совсем обезумел, если Талова мерещится мне едва ли не в каждой встречной.

Завожу машину и вновь трогаюсь кружить по улицам.

И эта ночь проходит бесследно с тем же печальным результатом - Таловой нет. Нигде. Будто в воздухе растворилась. Устало выхожу из машины, присаживаясь на капот, щелкаю зажигалкой. Вот и курить снова начал.

Затягиваясь, выпускаю струйку терпкого дыма. Неприятно осознавать собственное бессилие, но так и есть. Впрочем, усмехаюсь я, деньги решают все.

***

New York, New life

Валерия:

– Да ладно, ты с России?- полноватая низкая девушка, Энн, или просто Аня, набирает в шприц лекарство, постукивая по нему указательным пальцем. Затем, отворачиваясь, вводит препарат старичку, что сидит перед ней на стуле.

– Да, оттуда,- смущаясь, говорю я, стараюсь поскорей выскользнуть из небольшого микроавтобуса волонтерской службы. Но Энн меня останавливает:

– Пожалуйста, не уходи. Я сейчас ещё несколько человек приму- и подойду к тебе. Я хотела бы поговорить.