– Макс, прекрати,- недовольно возразила Аня- можешь хоть немного побыть серьезным? Убери руки.
– упрекнув его, она направилась на кухню. И тяжёлой поступью Макс направился за ней:

– Ну тогда хоть накорми меня, раз секс в этом доме теперь под запретом!- опять громко бросил он, будто упрекая в этом меня.

Когда я вышла из ванны, замерев в коридоре, не зная, куда идти, то услышала, что Аня с кухни позвала меня:

– Лера, иди к нам, посиди с нами. Хочешь тортик? Я взяла небольшой. Тут, конечно, они как резиновые, не то, что у нас ...

Я зашла на небольшую, совмещенную с комнатой, кухню, где Аня что-то размешивала в кастрюльке на стойке, а Макс валялся на диване с тарелкой, переключая каналы.

– Спасибо, Ань, но я наелась уже.

Макс шумно проглотил еду, затем, окинув меня, немного нелепо выглядевшую в больших на несколько размеров вещах Ани, заржал точно конь, хлопая себя ладонью по коленке:

– Ну, ну мать, ты ее до своих размеров раскормить пытаешься? Или чё?

Я вздрогнула, боясь даже оборачиваться к Ане. Неужели мужчины и вправду такие? Грубые, бесчувственные, не понимающие, что и как говорят, как могут задеть всего лишь словом. Мне стало ужасно неловко, что я была хоть косвенной, но причиной такого обращения.

– Макс, заткнись, а?- беззлобно осадила его Аня, видимо, уже привыкшая к подобным выкрутасам- Садись, Лер.

Мы поели под неустанные глупые шутки или бахвальство Макса, на которое Аня снисходительно смотрела, точно мама на несмышленного ребенка. После я помогла Ане загрузить посудомойку, а Макс вновь уселся на диван с банкой холодного пива.

– Слышь, малая?- он повернулся ко мне - хочешь послушать, как я играю?

Аня смешливо закатила глаза, разводя руками - видно, похвастать перед другими Макс любил. Но, оказалось, он действительно неплохо играл на гитаре.

– Это ещё чё, скоро мы нормального вокалиста найдем, сменим трепло это- Аня кивнула, видно, зная, о ком идёт речь- и вот тогда все. Известность, туры, поклонницы - он мечтательно поднял вверх руку, будто махал толпе фанатов.

– Пойдем со мной- поманила меня Аня- пускай этот Курт Кобейн недоделанный помечтает.

– Эээ, honey!
– перешёл на полуанглийский Макс- stop talking about me.

– Ладно, ладно. Пойдем, покажу тебе комнату.

– Я не понял, ты чё ее, в моей студии разместить хочешь?
– недовольно вскочил с дивана Макс, бросаясь за нами

– На время.
– скупо отрезала Аня, выдерживая его суровый взгляд - И потом, ты сам сказал, что пока звуковика с вокалистом не найдете, нет смысла репетировать.

Мне было ужасно некомфортно, что они ругаются, по сути, из-за меня:

– Ань, может, я пойду?- неуверенно начала я- Осталось немного ведь? Ну, как с работой решится?- я готова снова была вернуться на улицу, лишь бы не причинять неудобств этой чудесной девушке, единственной, кто пожалел меня.

– Так, ты мне тут ещё не начинай.
– качая головой, пожурила меня Аня - Этот-то ясно, дурак, ребенок большой - Макс состроил детскую рожицу, кривляясь- Но ты-то умная. Поживешь тут, ничего не будет. Макс сейчас вынесет все инструменты в зал.

Комната, которую отвели мне, была крохотной, но своей. Пускай и на время. Небольшой диванчик, стол, ободранный на спинке компьютерный стул, куча постеров на стенах- будто в пору моего детства. Только жаль, что в детдоме заставляли при каждой проверке срывать всё со стен.

И тут я замерла- память! Неужели возвращается?

– Лер, ты чего?
– озабоченно склонилась надо мной Аня, перестав заправлять одеяло в цветастый пододеяльник.

– Все хорошо, устала просто немного- отделалась Я дежурной фразой.

Аня лишь оглядела меня, кивнув:

– Сейчас застелю, этот дурень последнее вынесет - кивнула она на Макса, что выходил из комнаты с инструментами и монитором.

– Я все слышуууу!
– смешно искажая голос отозвался Макс.

Застелив мне диван, Аня отошла к двери:

– Ложись, я же знаю, на улице не выспаться- ласково взглянула она на меня. И я, хоть и пыталась сдержаться, снова расплакалась.

– Не реви, Лер.
– покачала головой Аня- на улице плакать нужно было. А сейчас у тебя все только хорошее начинается, так что не расстраивайся. Радуйся наоборот, что плохое кончилось. Ну, отдыхай.
– она вышла, бесшумно прикрыв дверь за собой.

***

На следующий день рано утром Аня отвела меня в фонд к волонтёрам. Меня поставили на сортировку лекарств. Хоть я и не знала языка, но разделить все медикаменты по виду и надписи смог бы даже ребенок. Я понимала, что и на это дело у них были сейчас свои сотрудники, что меня поставили попросту из жалости и чтобы хоть чем-то на время занять. Понимала и старалась сделать все как можно лучше, как можно быстрее. Сердце стучало как сумасшедшее- казалось, вот сейчас проверят, как рассортировала, найдут кучу ошибок, и выгонят с позором. Или передумают брать к себе, кому я нужна без знания языка? Не то, что помогать буду- мешаться стану.