И тут же приходит злая мысль - все началось с Соболева! Все это завертелось благодаря ему! Обжигающая ненависть струится по венам, отбрасывая здравый смысл, кричащий о том, что виной всему- Гуля, моя доверчивость и глупость, уроды -насильники, но никак не Святослав. Нет, я ненавижу его! Просто ненавижу! Для меня он стал олицетворением всего плохого, что со мной произошло!

И я принимаю единственно верное решение.

****

В полиции, которая приехала за мной, едва я упросила пожилую женщину вызвать 911, надо мной сперва смеются, когда я через переводчик в телефоне одного из " копов" выкладываю им такие вещи, что кажется заговор массонов по сравнению с ним- детский лепет. Но видя и мою настойчивость, и более -менее адекватное поведение, все же проводят в кабинет, жестами объясняя, что ко мне сейчас подойдут.

В кабинете всего лишь пару столов, на одном из них ноутбук и кипа бумаг, на втором лишь кружка с пятном от кофе да стаканчик с ручками и карандашами.

По сторонам от меня несколько тумб с архивами, они пронумерованы и подписаны . На окнах - старенькие, пожелтевшие от времени жалюзи.

Ко мне входит женщина. Не в полицейской форме, но я сразу понимаю, что она работает здесь- высокая, темный костюм, юбка до колена и пиджак, светлая блузка. Ее светлые волосы собраны в хвост. Она пристально разглядывает меня, а потом на чистом русском выдает:

– Итак, расскажешь мне, почему ты здесь? С самого начала? Я работаю здесь психологом, но я- единственная, кто знает русский.

Она усаживается за стол, где ноутбук, а я в удивлении раскрываю глаза- неужели повезло? Максимум, на что я надеялась, что будет какая-то программа переводчик на телефоне. Ну, или я все запишу на бумаге, а там они как-нибудь переведут.

– Не удивляйся,- усмехается женщина, видя мое замешательство. Она достает диктофон, как в старых фильмах, пару секунд проверяя его- Мои родители из России, дома мы много говорили на русском. Так что...- она не продолжает, но включает диктофон- Итак, мы можем начинать. Сейчас к нам присоединится ещё сержант Диккенс, но ты уже можешь начинать. Он будет просто для проформы, потому что, по идее, ты должна все рассказывать ему. Ты готова?

Я киваю, начиная:

– Меня зовут Талова Валерия Феликсовна...

***

Сержант Диккенс оказывается полноватым мужчиной средних лет, он даже не пытается прислушаться к тому, что вполголоса поясняет ему на английском по ходу моего монолога Мери, так зовут женщину. Видно, что он отчаянно скучает и желает поскорее закончить это не особо приятное для себя дельце.

Но едва звучат слово " murder" , как он весь напрягается, словно гончая, что взяла след. О, теперь он сам задаёт вопросы Мэри, а та переводит их мне, а потом ему- мои ответы. Он достает из нагрудного кармана небольшой блокнот, куда начинает делать пометки. Хмурясь, если не понимает, он задаёт вновь и вновь почти одни и те же уточняющие вопросы.

Наконец, когда меня закончили опрашивать, Диккен, закурив сигарету, долго молчал, пуская мелкие кольца дыма в воздух. Затем он встал, потушив сигарету прямо в кружке, что-то отрывисто сказал Мэри, и вышел из кабинета.

– Тебе ведь некуда идти?
– подтвердила Мэри то, что и так знала. Я отрицательно покачала головой- мне некуда идти, я совсем одна здесь, неизвестно, на каком положении, кто я вообще? С Соболева сдастся и брак наш сделать неофициальным, лишь на бумажке. Какая же я глупая, что верила во всё, что он скажет!

– Хорошо, я сейчас отведу тебя в комнату отдыха для сотрудников, побудешь там несколько часов, пока мы решим вопрос с жильем. Ты нам понадобишься ещё много раз, ты ведь готова дать показания?- она засобиралась, отключив диктофон.

– Да, конечно,- решимости во мне было хоть отбавляй. Дам, и на Библии поклянусь или как там у них? Может, это только в кино так делают?

– Хорошо, пойдем, провожу тебя.

В комнате, куда меня приводят, сидят двое полицейских, они заметно оживляются, когда я захожу. Но Мэри охлаждает их пыл, что-то быстро говоря на английском. Она усаживает меня на большой диван перед телевизором, а эти парни продолжают играть в приставку, перед другим телевизором, раза в три больше размером, чем мой.

– Сейчас я принесу тебе кофе и немного перекусить- похлопывает она меня по плечу, а парням делает с усмешкой жест в стиле " я слежу за вами"- подносит два вытянутых пальца, указательный и средний, сперва к своим глазам, а затем направляет на них. И выходит из комнаты. Съежившись, сижу, нервно щёлкая каналы. Все равно ничего не понимаю. Выбираю какой-то нейтральный старенький фильм, и тупо пялюсь в экран.

Через минут двадцать возвращается Мэри с кофе и сандвичем из автомата. Кофе я не люблю, но тут он в таком почете, да и Мэри такая любезная, что отказаться мне неудобно. Поэтому я мелкими глотками пью его, жадно поедая сандвич.

Мэри с сочувствием в глазах кивает мне:

– Все будет хорошо, не переживай.

Она выходит, вновь оставляя меня с парнями в форме, что теперь и не смотрят на меня, жарко споря из-за чего-то в игре.

Сама того не замечая, я уснула, расслабленная горячим кофе и едой. А проснулась от того, что кто-то неподалёку негромко переговаривался. Оторвавшись от мягкой спинки дивана, на которой полулежала, использовав вместо подушки, я обвела комнату глазами - никого. Даже те полицейские ушли. Встав с дивана, я прошла по полу к двери и остолбенела: за открытой настежь дверью стояла, спиной ко мне, Мэри. А напротив нее - мой ночной кошмар! Соболев! Подождите, что происходит? Я едва не рванула с места, Соболев, подняв взгляд, изменился в лице. Аккуратно отстранив Мэри, он шагнул ко мне. Я спиной двинулась назад, а затем, развернувшись побежала в угол комнаты.