Монголы выбирали те или иные виды скота в зависимости от удобства пастбищ и наличия воды в данном районе. Например, в полупустынных районах, где в отличие от степей скудная растительность и жаркий климат, легче было разводить крупный скот, особенно верблюдов. Таким образом, для яков подходили местные условия районов Хангая, для мелкого скота и монгольского крупного скота — степей, для лошадей — условия всех районов страны.

Заметим, что в материалах того времени не делалось различия между яками и крупным рогатым скотом монгольской породы. Араты-скотоводы затрачивали огромный труд, чтобы обеспечить упитанность скота, постоянно улучшали методы выращивания его. По представлению Марко Поло и других иностранцев, у монголов скот бродил по безлюдным степям без пастухов — хозяев. В действительности дело обстояло не так, выращивание скота требовало упорного труда, заботы, ответственности.

Естественно, монгольские великие ханы, всегда стремившиеся к соблюдению своих личных интересов, к извлечению наибольшей выгоды, рассматривали развитие скотоводства как дело первостепенной важности, назначали людей, специально занимавшихся вопросами увеличения поголовья, сконцентрировали разведение скота именно в Монголии и заставляли монголов обеспечивать постоянный уход за скотом. Хубилай-хаган, взяв власть в свои руки, создал в Монголии специальное государственное учреждение для регулирования скотоводства и назначил туда чиновников. В связи с этим в источниках отмечалось, что в 1323 г. «создано учреждение под названием "Палата по скотоводству" для руководства делами, относящимися к животноводству в Монголии. В 1327 г. она была преобразована в Управление чиновников, ведающих стадами скота» [295] .

«В 1-м году Хуан-цин (1312) было основано государственное Управление по использованию пастбищ Монголии» [296] .

«Во 2-м году Тянь-ли (1328) по указу хагана 16 чиновников стали ведать делами, относящимися к скотоводству в Монголии» [297] .

В источниках встречается много сообщений о создании в разные периоды специальных государственных учреждений, ведающих животноводством, однако скорее всего в большинстве случаев речь идет о ведомствах, несущих ответственность за государственный скот.

В китайских источниках содержатся сведения и другого рода.

«По указу Буянту-хагана народу Монголии были розданы верблюды, лошади, коровы и овцы, чтобы народ успокоился, пася [свой] скот» [298] .

«В правление Гэгэн-хагана были перегнаны овцы, лошади, коровы и верблюды, содержавшиеся в провинции Ганьсу, и розданы народу в Монголии» [299] .

Цитированные здесь два сообщения позволяют нам сделать важное заключение. Фраза о том, «чтобы народ успокоился, пася скот», возможно, имеет в виду тех, которые, живя в Монголии, лишились скота из-за бескормицы, или тех, которые, оказавшись в смутное время войн в чужих странах, жили там и теперь вернулись на родину. Однако достоверные факты на этот счет не найдены. Как бы то ни было, сообщение показывает, что в тот период монголы гораздо охотнее выращивали скот, чем работали в какой-либо другой отрасли хозяйства.

Из другого сообщения выясняется, что скот, находившийся на китайской территории, был переправлен в Монголию и роздан монгольским аратам. Известно, что монгольские феодалы, заняв часть Китая, стали превращать земли в пастбища и разорили много земледельческих районов этой страны. Осуществлялась политика, подобная той, которая была изложена в 1230 г. в докладе монгольского чиновника Бэдэ Огодэй-хагану: «Так как китайцы не принесут никакой пользы нашему государству, истребим их и земли превратим в пастбища!». Но в конечном счете монгольские феодалы поняли значение земледелия и, как и ранее, сосредоточили занятие скотоводством в районах Монголии.

В «Юань ши» и других китайских источниках отмечалось, что у монголов во второй половине XIII и в XIV в. пастбищные угодья простирались до Кореи на востоке, бассейна р. Селенги на севере, пров. Ганьсу на западе и пров. Юньнань на юге. Это относится к начальному периоду правления Хубилая, причем подразумевается, что на этих пастбищах паслись главным образом табуны лошадей. В тот период выращивали лошадей не только в Монголии, но и в покоренных монголами странах. Очевидно, когда в источниках того времени пишут о скотоводстве, то записи эти имеют в виду главным образом государственный скот.

Судя по источникам, в управлениях, ведавших государственным или налоговым скотом, велись книги учета на монгольском, уйгурском и китайском языках. Чиновники периодически производили пересчеты скота и стремились восполнить недостающее поголовье за счет виновных.

В 1320 г. по указу императора чиновник Алаг-Тэмур, ответственный за государственный скот, произвел подсчет казенного скота и заново составил книги учета [300] . При пересчете скот перегоняли по 30 голов через узкий проход, заставляли государственного служащего, ответственного за стадо, возместить недостачу, а затем клеймили и записывали скот в книгу учета [301] .

Метки и тавро скота были самые разнообразные. Марко Поло писал о том, что представители знати, ноянов и других сословий имели особые тавро и метки отдельно для меринов, кобылиц, верблюдов, волов и коров. Вообще монгольские тавро и метки скота представляют собой важный материал для выяснения вопроса о положении монгольских родов.

По указу императора ноян Хундан, пригнав из Кореи 83 головы крупного рогатого скота для казенных потребностей, поменял его на трехгодовалый скот у местных албату на основании того, что пригнанный скот не привык к влажному климату, и сделал соответствующие записи в налоговой книге [302] . В связи с тем что пало много лошадей в казенных стадах во всех племенах, в возмещение потерь было куплено 10 тыс. лошадей, соответствующая запись внесена в книги учета [303] . В 1326 г. был произведен подсчет казенных лошадей и обновлены книги учета [304] . Судя по приведенным данным, государство проявляло особую заботу, принимало экстренные меры для того, чтобы казенный скот выращивался в количестве не ниже установленного.