Таким образом, в своей дипломатической деятельности во второй половине XIII и в XIV в. монголы, отправляя полномочных послов с пай-цзы и особой печатью, принимая у себя иностранных послов в соответствии со своими обычаями и правилами, осуществляя политическую и военную разведку в чужих странах и заключая различные соглашения, умели совершать все эти акции в соответствии с нормами международных отношений того времени. В Монголии практиковались своеобразные правила, приемы и обычаи дипломатии. Это наиболее четко выявилось еще в период существования единого монгольского государства. Поскольку лишь сам хаган обладал верховным правом ведать сношениями с другими странами, то все дипломатические акции совершались только от имени хагана. При хагане состоял особый бичегэчи (битикчи) — человек, хорошо разбиравшийся во всех тонкостях внешних сношений. В письмах, отправляемых в другие страны, в большинстве случаев начало было написано по-монгольски уйгурскими буквами или квадратным алфавитом., а остальная часть — на языке той страны, куда отправлялось письмо, в конце хаган ставил свою подпись, затем прикладывалась государственная печать.

В тот период следовали правилам времен единого монгольского государства, по которым важнейшие вопросы внешних отношений— войны и мира — обсуждались и решались на курилтае знати и ноянов. На обсуждение специального совещания ноянов ставились вопросы об объявлении войны Японии, отправке послов на Яву и Суматру, завоевании Вьетнама и др. Китайские чиновники не допускались на эти совещания.

Послы, отправлявшиеся в далекие страны, обладали особым талантом. В. Рубрук писал, что монгольские послы пользовались золотыми, серебряными, бронзовыми и деревянными пай-цзы в зависимости от должности и чина. Золотые пай-цзы по размеру были «по ширине с ладонь и по длине с пол-локтя» [268] и на них писались хаганские указы. Посол с такой золотой пай-цзы мог требовать все, что захочет, и чтобы все выполнялось без промедления [269] . О таких же особых правах монгольского посла с золотой пай-цзы имеются сведения в тибетских работах [270] . В тех населенных пунктах, через которые проезжали монгольские послы — дипломатические представители, местные чиновники встречали и провожали их с большими почестями, сажали на самое почетное место независимо от чинов и рангов, давали охрану; в городах, куда прибывали эти послы, чиновники ожидали их у ворот, при этом встречающие били в барабаны, играли на духовых инструментах, стояли со знаменами и флагами и т. д.

Посол выучивал наизусть все поручение хагана и тем самым как бы засекречивал его. Это идет от традиционной монгольской практики «ду бариул» — «передавать песню». Правила приема послов из чужих стран, прибывающих в Монголию, также были своеобразными и сопровождались соблюдением этикета. Специальное ведомство ямских станций отвечало за жизнь послов, прибывших из других стран, и определяло их на постой всех в одном месте. Неприкосновенность прав иностранных послов уважалась и охранялась всеми способами. Существовал обычай проявлять о них заботу и оказывать им помощь в пути. Прием иностранных послов монгольскими хаганами обставлялся пышно. Это должно было продемонстрировать и утвердить в других странах представление о величии и мощи монгольских хаганов, называвших себя «далай-йин хаган» — «величайшие хаганы».

Но после того как монгольская империя распалась на ряд государств, каждое из них стало проводить свою внешнюю политику.

В заключение необходимо отметить, что хотя во второй половине XIII и в XIV в. внешние отношения монголов продолжались и развивались, они были тесно связаны с захватнической политикой монгольских завоевателей, стремившихся к овладению чужими землями, и в конечном счете служили интересам класса монгольских феодалов, жаждавших еще большего обогащения за счет эксплуатации других народов.

Во второй половине XIII и в XIV в. монголы не только занимались животноводством, но и охотились, сеяли хлеб, правда очень немного, строили города, развивали ремесленное производство и торговлю. Иными словами, вопреки утверждению авторов китайских исторических трудов феодального периода монголы того времени не были дикими, невежественными и голодными людьми, которые только и знали, что вести грабительские войны, и поддерживали свое существование благодаря поступлению китайского зерна, китайских тканей и других товаров, а имели уже самостоятельное хозяйство и могли в какой-то степени удовлетворять свои потребности. Поэтому мы классифицируем хозяйство собственно Монголии того времени по отраслям — животноводство, охота, земледелие, ремесло, торговля — и рассмотрим положение в каждой из них.

Приступая к исследованию хозяйства монголов, неизбежно приходится начинать прежде всего с основы экономики страны— животноводства. Природные условия Монголии благоприятствовали тому, чтобы народ ее занимался главным образом скотоводством. При изучении развития животноводства Монголии ранних периодов ее истории чрезвычайно важно рассмотреть такие коренные вопросы, как традиционные методы разведения скота у монголов, выбор кочевьев и пастбищ для пере-кочевок и др.

Известно, что Монголия — скотоводческая страна с давней исторической традицией. В 1971 г. на IX пленуме ЦК МНРП при обсуждении вопроса о развитии животноводства Ю. Цеденбал подчеркнул, что «решающей основой хозяйства нашей страны является животноводство», что его дальнейшее развитие имеет особое значение в настоящее время [271] . Естественно, очень важно рассмотрение истории и традиций монгольского животноводства с точки зрения современных задач.

В последнее время вопрос о кочевом скотоводстве находится в центре внимания ученых и специалистов всего мира, которые проводят большую исследовательскую работу в этой области. Советские ученые всегда придавали значение этой проблеме, впервые оценив роль кочевого скотоводства в монгольском обществе с позиций марксизма-ленинизма. Интересные исследования этой темы принадлежат И. Е. Захаровой [272] , С. И. Руденко [273] и другим советским ученым.

Среди изученной нами литературы имеются работы, в которых последовательно и подробно рассмотрен вопрос о животноводстве у монголов XIII–XIV вв. К числу наиболее фундаментальных относится известный обобщающий труд Б. Я. Владимирцова «Общественный строй монголов», где основательно исследован вопрос о животноводстве у монголов указанного периода.

В обширных, насыщенных фактами трудах японских ученых, в частности Уцида и Эгами Намио [274] , посвященных скотоводству у сюн-ну, встречаются некоторые сведения, наблюдения и оценки, полезные для изучения взятого нами периода. Автор работы «Исследования по экономической истории монгольского общества» Ивамура Синобу [275] высказал новые взгляды на развитие скотоводства у монголов XIII в., привлекая сравнительные данные о скотоводстве в других кочевых обществах. Гото Томидо [276] в произведении «Кочевник-всадник», изучив состояние и историю развития древнего монгольского хозяйства, дал ему современную оценку.