Начальные строки этого рассказа, по-видимому, представляют собой сокращенный пересказ хроникальной записи [372] . Что касается его основного содержания, то оно, очевидно, восходит к одной из историй о знаменитом вельможе Мэнчан-цзюне (он же Тянь Вэнь и Се-гун) и его хитроумных советниках; эти истории были сложены и распространялись на территории царства Ци.

События, послужившие реальным фоном для истории о том, как были обмануты царства Чу и Цинь, хорошо известны. Так, в хроникальном введении речь идет о неудачной для Чу войне 312 г. до н. э. Почти десятилетие спустя, в 303 г. до н. э., над царством Чу вновь нависла большая опасность, когда царство Ци в союзе с царствами Вэй и Хань вторглось в его пределы. Неведомый рассказчик, очевидно, имеет в виду подготовку к этому вторжению, когда говорит о том, что «три царства задумали напасть на Чу, боялись только, как бы Цинь не стало ему помогать». Действительно, опасения трех царств были вполне обоснованными, ибо, как свидетельствуют «Основные записи [царства] Цинь», в 304 г. до н. э. состоялась официальная встреча между чуским и циньским ванами [373] . Встреча, по-видимому, благоприятствовала развитию взаимоотношений между двумя царствами. Известно, что следствием ее была передача царством Цинь царству Чу ранее отторгнутой у него области Шанъюн [374] . Ход дальнейших событий, согласно «[Истории] чуского наследственного дома», также подтвердил эффективность согласия, достигнутого двумя ванами на этой встрече: «На 26-м году [правления Хуай-вана] [375] Ци, Хань и Вэй из-за того, что Чу изменило союзу с ними и объединилось с Цинь, втроем пошли войной на Чу. Чу, послав наследника престола в качестве заложника, стало просить у Цинь помощи. Тогда Цинь поручило заезжему сановнику Туну встать во главе войск и помочь Чу. Три царства собрали свои войска и покинули [пределы Чу]» [376] . У нас нет никаких оснований сомневаться в правдивости этой записи. Следовательно, приведенный выше рассказ рассматриваемого источника о дипломатических и военных успехах трех царств весьма далеко отклоняется от истины. Завершающая его оценка военных усилий трех царств как «великой победы над Чу» резко расходится с утверждением хроники, что поход их был безрезультатным. Явное искажение истины объясняется, очевидно, тем, что предание, положенное в основу данного рассказа, представляло собой оригинальный образец народной исторической публицистики. В этом предании воспоминания о событиях 303 г. до н. э. прошли сквозь призму патриотического умонастроения цисцев, вследствие чего безрезультатная авантюра обернулась посрамлением царств Чу и Цинь, традиционных соперников царства Ци.

На том уровне развития общественного сознания, который был достигнут в древнем Китае в конце эпохи Чжоу, интерес к прошлому, попытки объяснить и оценить события этого прошлого еще не были связаны со стремлением к точному и достоверному знанию, к отысканию истины. Безымянные авторы источников рассматриваемого памятника в тех случаях, когда реальные данные оказывались недостаточными для проведения определенной тенденции или для защиты интересов представляемых ими общественных групп, прибегали к разного рода выдумкам, к фальсификации фактов.

Мы уже неоднократно обращали внимание на искажения исторической истины в речах, приписываемых Су Циню, Чжан И и Чэнь Чжэню. В тех случаях, когда исследуемые тексты снабжены более богатым и детализированным историческим фоном, выяснение вопроса об их достоверности встречает значительные трудности. Это замечание в полной мере применимо к следующему повествованию, рассказывающему о событиях, которые, по мнению его автора, прямо или косвенно были связаны с битвой между циньцами и чжаосцами под Яньюем [377] (270 г. до н. э.): «Цинь, напав на чжаоские [города] Линь, Лиши и Ци, захватило их. Чжао послало царского сына У заложником в Цинь и попросило Цинь обменять Линь, Лиши и Ци на укрепленные города Цзяо, Ли и Нюху. [Затем] Чжао отказало Цинь и не отдало ему Цзяо, Ли и Нюху. Циньский ван был разгневан. Повелел царскому сыну Цзэну просить земель [у Чжао]. Чжаоский ван приказал тогда Чжэн Чжу ответить ему так: "Ведь Линь, Лиши и Ци чрезвычайно удалены от [столицы] Чжао, но близки к вашему царству. Когда живы были мои предки с их умом и сановники прежних дней с их способностями, тогда можно было владеть ими. А ведь мне далеко [до моих предков]. Если не смогли помочь алтари земли и злаков, как могу я взять под свое покровительство Линь, Лиши и Ци?! Нашлись у меня такие сановники, которые, не получив приказа, принялись за эти дела. Я и знать об этом не смею". Окончательно отказали Цинь. Циньский ван совсем разгневался. Приказал Вэй Ху — и наказать Чжао, атаковать Яньюй. Полководец Чжао Шэ поспешил на выручку. Вэй повелело царскому сыну Цзю с отборной армией расположиться в Аньи [378] , чтобы стеснить Цинь. Цинь потерпело поражение под Яньюем. Отступая, Цинь напало на вэйский город Цзи. Лянь По поспешил на помощь Цзи и нанес большое поражение циньской армии» [379] .

В этом внешне логичном и исполненном, на первый взгляд, вполне реальных исторических подробностей повествовании при более внимательном анализе обнаруживаются моменты совсем иного порядка. Препятствие возникает уже при попытке датировать захват царством Цинь чжаоских городов. Действительно «[История] чжаоского наследственного дома» под 328 г. до н. э. сообщает, что Цинь «забрало наши (т. е. чжаоские) Линь и Лиши» [380] . Под 313 г. до н. э. мы здесь вновь встречаем запись о том, что Цинь «захватило наш Линь» [381] . Создается впечатление, что эти города, находившиеся, по свидетельству «Планов Сражающихся царств», на границе Чжао и Цинь, неоднократно переходили из рук в руки. Если доверять словам Гунсунь Луна, приведенным в «Люй ши чуньцю», то и во время чжаоского Хуйвэнь-вана (298-266 гг. до н. э.) Линь и Лиши некоторое время находились во владении чжаосцев, но затем вновь перешли к Цинь [382] . Лян Юй-шэн предпринял попытку установить точную дату последнего события. Исходным пунктом для его рассуждений служила следующая запись в «[Истории] чжаоского наследственного дома»: «На 18-м году [правления Хуйвэнь вана] [383] наш Шичэн был захвачен [царством] [Цинь]» [384] . Ссылаясь на особенности политической географии царства Чжао в первой половине III в. до н. э., Лян Юй-шэн пришел к выводу об идентичности Шичэна и Лиши. Отсюда следует, что из числа известных нам аннексий района Лиши государством Цинь последняя произошла в 281 г. до н. э. Таким образом, при современном уровне исторических знаний единственная более или менее реальная дата, к которой может быть привязано начало вышеприведенного повествования, — это 281 г. до н. э.

Если мы согласимся с этим выводом, возникает первое сомнение в исторической правдивости данного повествования, ибо здесь захват циньцами района Лиши поставлен в непосредственную связь с битвой под Яньюем, имевшей место десять лет спустя. Сомнения становятся более основательными, когда мы переходим к разбору описания самой битвы и ее ближайших последствий. Известно, что чжаоский Яньюй, расположенный где-то поблизости от чжаоско-ханьской границы, стал объектом агрессии циньских войск в ходе ханьско-циньской войны. Вот некоторые известия об этих событиях, заимствованные из труда Сыма Цяня: «На 29-м году [правления Хуйвэнь-вана] Цинь и Хань напали друг на друга, а [Цинь] осадило Яньюй» [385] ; «Цинь пошло войной на Хань и разбило военный лагерь под Яньюем» [386] . Однако в повествовании отсутствуют какие-либо упоминания о царстве Хань как о непосредственном участнике всех этих событий. Более того, роль союзника царства Чжао в битве под Яньюем автор повествования отдает царству Вэй. Последняя версия могла бы заинтересовать исследователя, если бы не ряд таящихся в ней анахронизмов, которые указывают на ее неисторичность. Так, в тексте повествования сказано: «Вэйский [ван] повелел царскому сыну Цзю с отборной армией расположиться в Аньи, чтобы стеснить Цинь». Однако город Аньи в этот период не принадлежал уже царству Вэй, ибо в 286 г. до н. э. он был передан последним царству Цинь в качестве военной контрибуции. Далее повествование сообщает, что после разгрома под Яньюем циньская армия, отступая, напала на вэйский город Цзи и что тут ее постигла новая неудача, ибо чжаоский полководец Лянь По пришел на помощь осажденным союзникам. Но к моменту яньюйской битвы Цзи также не был во власти вэйского вана: в 276 г. до н. э. он был захвачен чжаоскими войсками, причем во главе последних стоял не кто иной, как Лянь По [387] . Таким образом, основой рассмотренного нами повествования послужили два подлинных исторических события: аннексия царством Цинь чжаоских земель в районе Лиши и яньюйская битва. Однако те факты, с помощью которых здесь делается попытка установить взаимосвязь между первым и вторым событиями, а также версия о непосредственном участии в последнем событии царства Вэй, по-видимому, представляют собой чистый вымысел автора.

В «Планах Сражающихся царств» исследователь весьма часто сталкивается также с некритическим и произвольным использованием исторических данных. Это проявляется, например, в нарочитом смещении хронологической последовательности подлинных событий, упоминаемых в текстах некоторых вымышленных речей и их повествовательных обрамлений. Так, первый диалог некоего Чжуан Синя и чуского Цинсян-вана завершается следующей повествовательной концовкой: «Чжуан Синь уехал в [царство] Чжао и пробыл там пять месяцев. Цинь [тем временем] действительно захватило Янь, Ин, У, Шанцай и Чэнь» [388] . Известно, что в годы правления Цинсян-вана царство Чу вело серию неудачных войн с царством Цинь, в ходе которых оно утратило Янь, столичный город Ин и военно-административную область У. Однако, чтобы сделать такие обширные территориальные приобретения, циньцам потребовался срок, куда более длительный, нежели тот, который указан в «Планах Сражающихся царств»: Янь пал под ударами войск циньского военачальника Бо Ци в 279 г. до н. э., Ин-в 278 г., а земли военно-административной области У были присоединены к царству Цинь лишь в 277 г. до н. э. [389] . Что касается Шанцая, то он, по свидетельству «Погодовых записей на бамбуковых планках», еще в 345 г. до н. э. перестал быть владением Чу и отошел к царству Вэй [390] , а область Чэнь стала добычей царства Цинь уже после смерти Цинсян-вана.

Весьма характерен анахронизм, который представлен в приписываемом Лу Чжун-ляню послании к начальнику яньских оккупационных войск в циском городе Ляочэне. Об обстоятельствах, при которых было якобы написано и отправлено это послание, «Планы Сражающихся царств» сообщают следующее: «Яньские [войска] атаковали [царство] Ци и забрали семьдесят с лишним городов. Только Цзюй и Цзимо не капитулировали [перед ними]. Циский Тянь Дань, опираясь на Цзимо, разбил яньскую [армию], убил Ци Цзе. Еще в начале [событий] один яньский военачальник взял приступом Ляочэн. Кто-то оклеветал его. Яньский военачальник, страшась наказания, занял оборону в Ляочэне и не осмеливался отступить [в Янь]. Тянь Дань между тем более года штурмовал город. Многие из числа заслуженных воинов и рядовых солдат погибли, но [гарнизон] Ляочэна не сдавался. Тогда Лу [Чжун]-лянь написал письмо и, обернув его вокруг стрелы, пустил ее в город» [391] .

Осада Ляочэна была одним из моментов начавшегося в 279 г. до н. э. освобождения территории царства Ци от оккупационных войск царства Янь. Значит, послание Лу Чжун-ляня, которое, по утверждению автора этого текста, вызвало капитуляцию яньского гарнизона Ляочэна, должно было бы быть отправлено примерно в 278-277 гг. до н. э. [392] . Между тем в этом послании среди аргументов, с помощью которых обосновывается целесообразность немедленной капитуляции, имеется следующий: «Половина стотысячной армии Ли Фу погибла за пределами [Янь]. Столица [царства Янь], обладателя десяти тысяч колесниц, окружена [войсками] Чжао, его территория уменьшилась, а правитель, попавший в тяжелое положение, опозорен перед всей Поднебесной» [393] . Разгром армии Ли Фу и осада чжаосцами яньской столицы — события, хорошо известные по ряду летописных свидетельств [394] . Датируются они с достаточной определенностью 251 г. до н. э. Следовательно, в послание были введены сведения об исторических событиях, происходивших четверть века спустя после завершения осады Ляочэна [395] .