Первые люди, появившиеся на берегах древней Волги еще в ашельское время раннего палеолита, объединенные в небольшие группы типа первобытного стада, занимались сбором растительной пищи и охотой на диких зверей [975] . Собирательство, являвшееся, по мнению ряда исследователей, древнейшей отраслью хозяйства, играло в эпоху каменного века в отдельных областях вплоть до возникновения земледелия и скотоводства «не меньшую роль, чем охота» [976] . Однако в условиях Поволжья оно могло иметь существенное значение только в летне-осенние периоды года, тогда как охота, а позже и рыболовство являлись не сезонными, а постоянными круглогодичными занятиями. По-видимому, значение собирательства по мере развития охоты и рыболовства все более и более падало.

Охота и возникшее где-то на грани палеолита и мезолита рыболовство, подобно собирательству, представляли собой форму присваивающего, а не производящего хозяйства. У нас пока нет оснований предполагать появление в Среднем Поволжье производящих отраслей хозяйства, даже в зачаточной форме, раньше эпохи металла.

В периоды мезолита и неолита формы охоты значительно усложняются. Население этого времени сосредоточивается в основном по низким берегам крупных рек и около водоемов. Кроме того, осваиваются побережья мелких притоков, хотя эти места не были пригодны для ранних форм загонной охоты, когда использовались естественные крутые обрывы и овраги. В этот период еще не сооружались искусственные ловушки [977] . Однако по низким берегам рек, особенно около мест водопоя животных, с успехом могли использоваться другие коллективные способы охоты типа известных по этнографическим наблюдениям «загородей», «поколюг» и т. п. [978] Обязательным условием этого способа охоты являлась необходимость сооружения загородей из деревьев, для рубки которых требовались топоровидные орудия. А последние, как уже неоднократно отмечалось выше, были у позднемезолитических охотников.

Наряду с описанным видом охоты могли использоваться и иные способы: ямы-ловушки, индивидуальная и длительная погоня, когда молодые животные преследовались до полного изнеможения. Интересные отголоски этого способа охоты сохранились в космогонических представлениях мари, которые рассматривают созвездие Большой Медведицы, называемой «Гордо-Шодыру» (лось-звезда) в качестве лося с четырьмя детенышами и охотниками.

«Последние осуждены вечно кружиться по небу за то, что они умертвили первых, т. е. лося с маткой, чего им не следовало бы делать» [979] .

В эпоху мезолита оформляется в особый промысел — другая отрасль коллективного хозяйства первобытного общества — рыболовство [980] . Исключительно благоприятные природные условия края стимулировали довольно ранний переход населения к рыболовству.

Наиболее архаичные способы рыбной ловли первоначально мало чем отличались от охотничьих приемов. По мнению А.П. Окладникова, «первоначально рыбная ловля, несомненно, представляла лишь разновидность охоты на мелких животных и производилась такими же простыми способами, без каких-либо особых технических приспособлений и специальных инструментов» [981] . Такими могли быть способы ловли рыбы голыми руками, а также оригинальный способ добычи рыбы оглушением ее подо льдом. Этот способ практиковался до недавнего времени у ряда народов Волго-Камья — мари, коми и др. — следующим образом. Рыбу глушили осенью и в начале зимы, когда река покрывалась тонким покровом чистого льда. Рыбак, увидев рыбу, идущую подо льдом, ударял деревянной колотушкой по льду и вытаскивал оглушенную рыбу через продолбленную пешней прорубь. Между прочим, пешневидные орудия, обнаруженные на ранней мезолитической стоянке Постников Овраг И, могли с успехом служить для этих целей. Не менее древним способом также индивидуального характера было лучение рыбы гарпуном. Гарпуны, появившиеся у населения Волго-Камья еще в конце палеолита, почти все имеют уплощенные сечения (рис. 5, 1, 3, 5), что заставляет предполагать их употребление больше для рыбной ловли, чем для охоты.

По-видимому, довольно рано, по крайней мере, еще в эпоху мезолита, зарождаются коллективные способы рыбной ловли с применением различных сооружений типа водных «загородей», «горотьбы» или «закола», а позже и сетей. Вероятно, вначале возникает первый способ, требующий, в основном, лишь сооружения на неширокой речке или протоке загороди из деревьев или лай елей. У мари, коми и других финно-угорских народов Поволжья были широко распространены подобные примитивные способы коллективной ловли рыбы без применения сетей, употреблявшиеся, начиная с ранней весны до поздней осени и даже в зимнее время. Остановимся на описании некоторых из них. Один из способов рассчитан на ловлю в феврале-марте: «Осенью, когда земля еще талая, рыбаки вырывают от озера в глубь берега несколько канав длиной 50-100 м, а шириной и глубиной в 0,5 м. В феврале-марте рыба начинает задыхаться в озере и устремляется в канавы, где собирается свежая вода, проникшая из болотистой почвы. Когда в канаве наберется много рыбы, рыбаки закрывают выход в озеро льдом и снегом и вычерпывают рыбу» [982] . Особенно интенсивной была рыбная ловля в весенние паводки и в период спада вешних вод. Еще осенью в низких местах по лугам и оврагам, заливаемых весенними водами, ставили заграждения из плетня или березового хвороста и хвойных веток. Такие же заграждения устраивались у марийцев в устье небольших рек. Весной при разливе рыба поднималась в затопленные места и застревала в заграждениях. Интересные остатки древней ловушки из поставленных вплотную друг к другу вертикальных столбов, образующих почти замкнутый круг, были обнаружены И.С. Поляковым в 1878 г. у позднебалахнинской Плехановской стоянки на р. Оке. Сравнивая подобную ловушку с известными по этнографическим образцам ловушками типа «котцов», В.В. Федоров считает ее одним из древнейших рыболовных снарядов примитивной конструкции [983] .

Все эти способы ловли требовали расселения рыбаков неподалеку от рыбных угодий, а также прочной оседлости. Этим, вероятно, и следует объяснять то обстоятельство, что все поселения каменного лека, начиная с середины мезолитического времени, располагаются в непосредственной близи от небольших водоемов. Эту черту, подмеченную в свое время Н.П. Третьяковым для неолитических стоянок Волго-Окского бассейна [984] , следует считать характерной и для поселений эпохи мезолита и неолита Волго-Камья.

В конце мезолита и в начале неолита в ряде районов Европы появляются более совершенные рыболовные снасти типа сетей и начинается изготовление лодок-долбленок.

Позднемезолитические и неолитические памятники Волго-Камья также содержат некоторые предметы, свидетельствующие о применении сетей. Так, на I Русско-Луговской стоянке были найдены лежавшие вместе в ямке 10 больших грузил из крупных кусков известняка [985] . Отдельные грузила известны и на других стоянках, в том числе на Кабы-Копрынской и Хуторской. Следовательно, в позднем мезолите и неолите население Волго-Хамья переходит к сетевой рыбной ловле. Причем, наряду с использованием сетей в качестве составных частей различных загородей наблюдается и самостоятельное их употребление в качестве бредней или неводов. Для последних обязательными были отмеченные выше грузила. С появлением сетей необходимой принадлежностью для рыбной ловли должна была стать и лодка.

Нет сомнения, что лодки и другие плавательные средства были уже известны неолитическому населению Волго-Хамья. Об этом свидетельствует и широкое распространение в крае древнейших типов лодок-долбленок, известных еще в недавнем прошлом у местных финно-угорских народов, и нахождение в ближайших к Волго-Камью районах остатков долбленых челнов неолитического возраста. Один из них еще в XIX в. был найден у подножья Плехановской стоянки [986] . Два неолитических челна хорошей сохранности были обнаружены в 1954 и 1956 гг. у с. Щучье Воронежской области [987] . Прекрасные по сохранности деревянные весла известны из нижнего культурного слоя шестого разреза Горбуновского торфяника, датированного III тысячелетием до н. э. [988] Еще более ранние находки весел, не позже IV тысячелетия до н. э., обнаружены на Шигирском торфянике [989] , а также в старичных торфяниках бассейна р. Вычегды [990] .