Она уловила какое-то движение краем глаза и вдруг поняла, что Норт вернулся и стоит на пороге входной двери. Судя по выражению его лица, где к привычному раздражению примешалась добрая толика скептицизма, стоял он там уже долго.

Тесс широко улыбнулась девочкам и встала.

— Если есть еще вопросы, пожалуйста, побеседуйте с родителями.

— Но…

— Обещайте, что хотя бы обдумаете такой вариант.

В ответ на нее уставились три пары обиженных глаз. Ава перекинула через плечо свои роскошные волосы.

— Ага, я ж прям мечтаю просидеть под замком до конца жизни.

Тесс хотела было попросить девочку больше верить в родителей, но судя по поведению Келли Винчестер, Ава имела основания им не доверять. Тесс почувствовала знакомое раздражение. Ох уж эти оторванные от реальности родители и школы, что выстраивают программу, оставляя подростков уязвимыми пред лицом действительности! Если она не поможет, то чем будет лучше?

— Если захотите еще что-то спросить, возвращайтесь через пару дней. — Даже не договорив фразу, Тесс почуяла, что совершает ошибку. — И постарайтесь не забеременеть до тех пор!

Девочки захихикали, прощебетали слова благодарности — и смущенно запнулись, наконец заметив Норта.

— Не переживайте, — успокоила Тесс, — его волнует только собственная личность.

Норт отступил в сторону, пропуская девочек. А когда дверь закрылась, метнул в Тесс один из своих фирменных недоверчивых взглядов.

— Давайте-ка проясним, вдруг я неправильно понял… Мы тут уже не просто клинику открыли, но теперь еще и уроки полового воспитания даем?

— Если у вас тоже есть вопросы, составьте список. Мальчикам эта информация так же важна, как и девочкам. Я их не приглашала, они сами заявились. И пока вы не ударились обратно в образ принца тьмы, имейте в виду — две из этих девочек имеют все шансы на подростковую беременность.

— Это не ваша проблема.

Тесс коснулась щечки Рен.

— Не бойся этого мрачного дядьку, милая. Я положу тебе в пеленки пару долек чеснока для верности.

Фыркнув, он снял с крючка черно-красную фланелевую рубашку, в которой был утром в день их первой встречи, и положил на видном месте. Но вместо того, чтобы уйти, остался стоять, на что-то засмотревшись.

Только тогда Тесс поняла, что шаль снова соскользнула с плеча. Причем ощутимо. Так, что обнажила большую часть груди. Тесс резко прикрылась, словно оскорбленная девственница.

— Подумайте о том, что делаете, Тесс, — сказал Норт. — Представьте, как бы вы себя чувствовали, если бы незнакомец заговорил с вашим ребенком о сексе.

— Я поступаю правильно.

Заявление показалась излишне самонадеянным даже ей самой.

Норт слегка наклонил голову и пошел наверх.

Она услышала, как закрылась дверь студии, и несколько секунд смотрела на его фланелевую рубашку, прежде чем вспомнила, что сама о ней попросила. Тесс сбросила шаль и целиком закуталась в ткань вместе с Рен, только нос наружу оставила. Рубашка казалась неправильной. Не пахла толстовкой Трева. Вместо этого пахла улицей. А самое тревожное — не имела капюшона, внутри которого Тесс могла бы спрятаться.

Рен что-то проворковала. Рубашка Норта ее устраивала. У малышки не было воспоминаний о том, как Трев пролил на себя кофе, и ей никогда не приходилось подбирать одежду с пола и просить хоть разок донести чертову штуку в шкаф, а не бросать где попало.

Было ли предательством, что ныне Тесс больше переживала смерть Бьянки, а не мужа? Могла ли Тесс сделать для нее нечто большее? За Бьянкой, заботой о Рен и оказанием помощи Илаю гнев, который подпитывал Тесс в течение стольких месяцев, сместился на новую цель. На Иена Норта.

Она посмотрела на лестницу. Ей нужны были ответы, и Тесс не позволит ему и дальше увиливать.

Просторную студию щедро освещала пара больших окон на крыше. Полы были новыми, из светлого дерева твердых пород, в отличие от остальной, более темной, отделки. Никаких ярких картин на стене — никаких зажигательных плакатов с вылетающими из праздничных шляп ракетами, никаких тебе двенадцатифутовых трафаретов в ожидании, чтобы их приставили к кирпичу или холсту и оживили с помощью аэрозольной краски. Норт сидел за компьютером спиной к двери.

— Не слышал, чтобы вы постучали.

— Странно. — С Рен, легчайшим перышком, на руках Тесс прошла в комнату. — Вы настоящий человек-загадка. Мне любопытно. Есть ли у вас какие-нибудь человеческие черты, кроме этой темной загадочности?

— В моей натуре много чего имеется, — повернулся он к Тесс.

— Спесь? Склонность к мрачному пессимизму?

Норт встал из-за стола, ничуть не показывая, что ее оскорбление достигло цели. Его рост, челюсть грузчика и длинные мускулистые руки казались неуместными для человека, которому не требовалось поднимать что-нибудь тяжелее красильного валика.