Когда звук шагов Умара стих, Ливий в очередной раз поднес чашку к губам и посмотрел на Фуада.

— Ну что, сынок? Будем играть в молчанку? Или расскажешь мне, почему ты убил Тарека Бадара? Бедняга наконец-то женился и целую неделю мужественно воздерживался от похищения красавиц из заведения Брике. В городе поговаривают, что я приложил к его смерти руку. У твоих щенков слишком длинные языки. Разве я не учил тебя тому, что подчиненных нужно держать в узде? Кое-кому из них не помешало бы воткнуть нож в задницу. Мой опыт показывает, что после этого люди болтают пореже и выбирают слова перед тем, как открыть рот.

— Я убил Тарека Бадара потому, что после твоего возвращения у него начались серьезные проблемы с памятью. Он забыл, кому на самом деле принадлежит этот город, и благодаря кому он все это время безнаказанно таскал у Брике шлюх.

— Но теперь он, разумеется, все вспомнил и больше не будет доставлять тебе неприятности. — Халиф вернул пустую чашку на стол. — Посмотри на себя, Фуад. Полюбуйся на своих друзей, каждый из которых перегрызет тебе глотку при первой же возможности. На Валентина, которого ты отправил восвояси — и который вернулся с видом побитой собаки, а ты его принял. Что произошло с тобой за эти десять лет? Из каких глубин твоей души вылез трусливый сукин сын, и почему из его памяти стерлись все понятия о чести? Я могу понять, почему ты предал меня, я знаю, что ты всегда мне завидовал и мечтал занять мое место. Но Эоланта? Как ты мог пасть так низко? Даже Аднан, убивавший за одно неверное слово, никогда не трогал женщин своих врагов. Врагов! — Он горько рассмеялся и потрепал ворот рубашки так, будто у него случился внезапный приступ удушья. — Посмотри, до чего довела твоя жажда власти. Когда-то мы ели из одной тарелки, а теперь сидим здесь и готовы прирезать друг друга. Мне больно вспоминать и о твоем предательстве, и об Эоланте. Но это не самое плохое. Бог с ней, с тюрьмой, да и с Эолантой тоже. Я давным-давно перестал считать проведенные за решеткой года и когда-нибудь найду женщину, которую полюблю, хотя подобную ей вряд ли встречу. Я смотрю на тебя и не могу поверить в то, что так ошибался. В человеке, которого я когда-то называл своим преемником, я вижу слизняка. Все мои наставления прошли мимо твоих ушей. Если бы в тебе осталась хотя бы капля уважения, ты бы пришел ко мне лично. С пистолетом или с ножом. И тогда бы я сказал: да, в этом парне что-то есть. Он пытался убить меня в тюрьме, и не раз, но я прощу ему это, потому что в итоге он совершил достойный мужчины поступок. Но он этого не сделал. И теперь мы изображаем мирных курочек, усевшись за столом Умара Саркиса. Вот как решают проблемы в криминальном мире в наши дни. Вместо законов чести и ножа — хренова дипломатия.

Фуад молчал, уставившись на крохотное пятно от кофе на белоснежной скатерти. Он провел рядом с этим человеком много лет, но так и не понял его до конца. Так и не научился считывать его эмоции, так и не научился предугадывать его шаги. Но, что еще хуже, слова Ливия Хиббинса по-прежнему действовали на собеседника как ушат ледяной воды, вылитый на голову посреди ночи. Пара брошенных фраз могла сломить любую оборону и пробуждала чувство вины даже в том случае, если до этого ты был хозяином положения.

— Ты ничего не знаешь, Халиф, — наконец проговорил он тихо. — Дело не во мне, не в предательстве и не в Эоланте.

Ливий достал из кармана брюк пачку сигарет.

— Ну так объясни мне, в чем дело, сынок. Я внимательно слушаю.

На один короткий миг Фуад решил, что пришло время рассказать все. Поведать о том, какой уродливой на самом деле была эта история. О том, благодаря кому король угодил в тюрьму, и что предшествовало той знаменательной ночи, когда полиция явилась на его виллу. О том, что змей в этом клубке намного больше, чем думает Халиф, и всем им следовало бы вести себя осторожнее. Но он знал, что не сделает этого по одной простой причине: ему чертовски хочется остаться в живых. И, пока у него есть хотя бы минимальный шанс потоптать эту землю еще денек-другой, он будет свято хранить свой секрет. Общий секрет.

— Дело прошлое.

Бросив на него насмешливый взгляд, собеседник прикурил от зажженной спички и опустил ее в чашку.

— Прикрываешь своих сообщников? Похвально. Сделали бы они то же самое на твоем месте, особенно при учете того, как они расправились со мной?

— В отличие от них, я не играю чужие роли и не притворяюсь твоим другом.

Халиф сделал глубокую затяжку и прикрыл глаза.

— Ну, Рамон-то здесь не при чем, верно?

— Не при чем.

— Слава богам. Остальное я выясню в свой срок. Надеюсь, что не слишком поздно. Сейчас у нас с тобой есть проблема посерьезнее, сынок. Сезар Нойман.

Фуад пожал плечами.

— Вроде бы ты сам привез его сюда. А он, в свою очередь, согласился приехать.

— Верно. Как ты думаешь, почему он здесь?

— Он хочет отомстить за смерть сестры.

— И винит в этом нас обоих. Меня и тебя. Но не будем вдаваться в детали. — Ливий стряхнул пепел в чашку. — У Сезара полно связей с работорговцами. Даже если предположить, что он поздно узнал о случившемся с Эолантой, у него была масса возможностей найти ее. Помимо всего прочего, многие из них знают сестру Сезара Ноймана в лицо. Она ужинала с ними, не раз бывала в гостях у Аднана, они приезжали в гости ко мне и видели ее за моим столом. Я думал о том, почему он не попытался найти и спасти ее. И вот мне в голову пришла любопытная мысль: а если он все же это сделал?

Успевший взять свой стакан с водой Фуад уже хотел рассмеяться, но смех застрял у него в горле.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Всего лишь то, что ты — фигура на чужой шахматной доске, сынок. Пешка, как и я, и твои сообщники, изображающие моих друзей, кем бы они ни были. Аднан может судить меня, тебя и остальных, но Сезару Нойману плевать на его приговоры. Я хорошо знаю этого парня. Сезар Нойман не возится в песочнице. Он любит масштабные игры.

— Не понимаю, — нахмурился Фуад. — Выходит, Эоланта жива? Но где она, коли так?

— Это не имеет значения, ни один из нас до нее не доберется. Намного важнее понять, что замышляет Сезар. — Халиф одарил собеседника широкой улыбкой. — И, так как мы с тобой в одной лодке, то предлагаю разыграть совместную партию. Ты, я и Рамон. Как ты на это смотришь?

— Совместную партию против Сезара Ноймана, криминальная империя которого охватывает половину Ближнего Востока? Я кажусь тебе полным идиотом? У нас было бы больше шансов, выйди мы с камнями и палками против армии США. Или у тебя есть гениальный план?