Я шёл первым, Губернатор шёл следом, изрядно нервничая. Он подскакивал при каждом шорохе, внезапном крике ночной птицы и вообще любом резком звуке. Даже если под его сапогом хрустел валежник.

Спустя полчаса путешествия через лес мы вышли к дороге, идущей вдоль берега, и я, не раздумывая ни секунды, повернул направо.

— Клифф, ты небось с местным законом-то не в ладах? — спросил я, когда мы вышли на дорогу и пошли рядом.

— Да как бы знать... Забылось уж всё наверное, — пожал плечами Губернатор.

— А если нет? — хмыкнул я.

— В лицо меня сейчас вряд ли кто узнает. Схуднул-то я изрядно! — хохотнул Гривз. — А представляться каждому я не буду, я же не дурак.

Аргумент весомый, и заявление сильное. Губернатор не дурак явно, просто скользкий тип.

Вскоре нам начали попадаться фермы и плантации местных колонистов, впереди показались окраины Сент-Джонса. Каменные дома с черепичными крышами соседствовали с деревянными хижинами, голые мачты английских кораблей возвышались над гаванью.

Солнце уже нырнуло в океан, стемнело, россыпь белых маленьких звёзд начала проявляться на безоблачном небе. Как раз когда мы подошли к окраинам города. Здесь не было ни частокола, ни крепостной стены, просто вдоль дороги раскидывались чьи-то огородики и приземистые дома, крытые пальмовыми листьями.

Немногочисленные запоздалые прохожие быстро проходили мимо, скользя по нашим фигурам косыми взглядами, и среди прохожих попадались всякие, и усталые докеры с натруженными спинами, и клерки в напудренных париках, и такие же, как и мы с Губернатором, бродяги.

Мы подошли к гавани, поглядели на корабельные огни, мерцающие над волнами. По берегу прохаживались солдаты с факелами, и мы поспешили убраться, пока их начальственный взор не коснулся нас. Пришлось ретироваться в какой-то переулочек, в котором, к моему удивлению, я обнаружил самый обыкновенный паб, какой мог увидеть в Лондоне моего времени или в Санкт-Петербурге на Думской. Из паба вывалилось пьяное тело. Мы с Губернатором переглянулись и вошли внутрь.

Я бы даже не удивился, если бы на стене висел телевизор с трансляцией матча «Ливерпуль» — «Манчестер Юнайтед». Внутри было шумно и без этого, отовсюду слышался громкий смех, паб оказался заполнен полностью. Местные работяги отдыхали после тяжёлого дня, а моряки просаживали королевское жалование.

Паскудные рожи завсегдатаев обернулись к нам, заметив наше появление, но, кроме надменных взглядов, ничего не произошло. Сходу затевать драку местные забулдыги не стали, тем более, видя оружие на наших поясах.

И всё же я чувствовал себя не совсем в своей тарелке, находясь во вражеском порту и на враждебной территории. Зато Губернатор широко улыбался и ощущал себя как рыба в воде.

— Пошли, вон местечко есть! — он потянул меня за рукав.

Мы уселись за потемневший от времени стол. Я покосился на соседей, увидел, что тут предпочитают пиво и достал кошель. Даже деньги я взял с собой исключительно английские, хоть и немного.

— Сходишь за пивком? — спросил я у Гривза.

Тот охотно кивнул, расплываясь в предвкушающей улыбочке, взял монеты и удалился, а я снова окинул полутёмный кабак пристальным взглядом. Я выискивал самые пропитые рожи, самые мерзкие и распухшие от постоянного употребления дешёвого пойла, такие, что за стаканчик бухла родную мать продадут. Такие, которые знают все слухи архипелага, день за днём просиживая в кабаке и общаясь с самыми разными собеседниками, каких только может подкинуть судьба. И я уже заметил несколько таких персонажей.

Вскоре вернулся ухмыляющийся Губернатор, неся в руках две высоких деревянных кружки, укрытых белыми пенными шапками.

— Цены, ей Богу, как в Лондоне! — картинно возмутился он.

— А ты думал? — хмыкнул я, забирая у него одну из кружек.

Пиво, как я и предполагал, оказалось дрянным, водянистым и слабым. Гривз уселся напротив меня, втянул пену губами, чмокая, как лошадь.

— Ой-ёй, ещё бабу бы, и можно помирать! — объявил он.

— Помирать ещё рано, друг мой, — хохотнул я.

— Так и баб здесь особо не видать, — Губернатор обернулся по сторонам, выискивая взглядом немногочисленных женщин, которые, в основном, льнули к компаниям моряков.

— Знакомых никого не видать? — спросил я.

— Не, вроде нет, — сказал Гривз.

К нашему столу вдруг подошёл один из местных, бородатый тщедушный мужичок, похожий больше на московского бомжа, нежели на местного пьяницу. Лицо его было исполосовано шрамами, а левый рукав завязан у самого плеча, скрывая культю.

— Вы, я гляжу, не отсюда? Не угостите ли стаканчиком-другим старого моряка? Я руку потерял в боях за короля! — объявил он и бесцеремонно уселся рядом с Губернатором.