Около здания конторы Андрея обогнал Федя Данилов. В толстом ватнике и мохнатой шапке он казался еще приземистей и шире. На руках у него были огромные собачьи рукавицы, мехом наружу. В правой руке Федя нес большой зеленый чайник.

Федькины огромные рукавицы всегда вызывали улыбку Андрея.

«Настоящий мужичок с ноготок», — подумал Андрей, посмотрев вслед проворно шагавшему Феде.

И вдруг совершенно отчетливо вспомнилось. Несколько дней тому назад, так же переваливаясь с боку на бок, обогнал его Федя Данилов, в этой же шапке, стеженке и рукавицах. Только в правой руке его был не зеленый чайник, а белый жестяной бидон с витой проволочной дужкой.

— Федя! — крикнул он вдогонку мальчику.

Данилов обернулся.

— Обожди, ты мне нужен.

В кабинет они вошли вместе.

Андрей еще не успел раздеться, как Федя увидел стоящий на столе бидон, подскочил к нему и, потрогав его за дужку, сказал:

— Наш бидон.

— Чей наш?

— Ну наш, Танин.

Андрей внимательно посмотрел на мальчика. Федя был удивлен, но совершенно спокоен.

Усадив Федю на стул около себя, Андрей сказал:

— Постарайся вспомнить, Федя, когда и как потерялся у вас этот бидон. Только поточнее. Это очень важно.

— Да я хорошо помню, Андрей Николаевич. Мы через день молоко берем у Седельникова. У него две коровы. Он молоком торгует. Я с этим бидоном всегда за молоком ходил, а потом он пропал.

— Когда пропал?

— А вот, — стал вспоминать Федя, — пожар у нас ночью под выходной день был. А это перед пожаром. Значит, в субботу. Я Артемию утром в цехе бидон отдал, вечером пришел к ним за молоком. А он говорит: «У меня бидон в цехе украли». И сам смотрит так в сторону. Я еще подумал, что врет. Просто зажилить бидон захотел. Он ведь жадный… Вот теперь с чайником хожу за молоком, — закончил Федя и неожиданно улыбнулся.

Андрей от волнения едва мог усидеть на месте.

Седельников. Теперь многое становилось понятным. И постоянное нытье Артемия, и странные его разговоры, и даже поспешное исчезновение Мишки. Примечательная семейка.

В Федькиной правдивости Андрей не сомневался, но чтобы еще более утвердиться в своих выводах, спросил:

— А не ошибаешься ты, Федя? Это действительно ваш бидон?

— Не ошибаюсь. Эту дужку, — Федя потрогал бидон, — я сам делал. Проволоку мне Кузьма Никитич давал. Можете у него спросить. Он скажет.

— Ну хорошо, Федя, можешь идти. Бидон пока оставь здесь. Он мне еще нужен. И никому о нашем разговоре не рассказывай.

Федя понимающе кивнул и вышел.

Юсупов простудился на пожаре и слег в постель. Цехом руководил Чебутыркин. Он последнее время пользовался полным доверием Андрея. Но все же, опасаясь, как бы он но стариковской рассеянности не упустил чего, и Андрей и Луговой чаще обычного заходили в цех.

Незадолго перед этим в цех поступили красители новой марки, ранее не применявшиеся на заводе. Чебутыркин сообщил Андрею, что на очередной партии кож будут применяться новые красители, и просил его зайти посмотреть рецепт.

Андрей нашел Чебутыркина около строгальной машины, за которой работала Анна Королева.

Поздоровавшись с Андреем, Чебутыркин сказал:

— Ножи вот новые к машине поставили, ну и смотрю. Ладно ли зачеканили, ровно ли строгает машина.

— Ну и как?

— Хорошо строгает, — удовлетворенно ответил мастер. — Да и то сказать, Анна Никитична, — кивнул он в сторону Королевой, — строгать мастерица. Я думаю, теперь самому Парамонову не уступила бы.

— Вот видите, Прокопий Захарович, — засмеялся Андрей, — а раньше эту работу женщинам не доверяли. Где, мол, бабе управиться? И сами вы так поговаривали. А?

— И это правда, Андрей Николаевич, — серьезно ответил Чебутыркин. — Много кой-чего раньше зря и говорили и делали.

Они поднялись в заливную лабораторию.

Андрей посмотрел рецепт крашения и нашел его правильным. Он уже собирался уходить, когда Чебутыркин остановил его:

— Повремените уходить, Андрей Николаевич. Дело у меня к вам есть большое. Неотложное.

Андрей заметил, что старик был необычно взволнован.

— Виноват я перед вами, Андрей Николаевич, и перед заводом. Крепко виноват.

Чебутыркин замолчал. Андрей, по понимая, в чем дело, посмотрел на него и заметил, что руки старика тряслись.

— Что было, то прошло, Прокопий Захарович, — попытался успокоить мастера Андрей. — Сейчас ведь неплохо работаем. Что старое поминать?

— Нет, такое нельзя забывать, Андрей Николаевич. Вам невдомек, о чем разговор будет… Тяжело мне, седому дураку, и стыдно, но должен я во всем признаться. А там уж что будет…

Волнуясь и запинаясь, Чебутыркин рассказал Андрею всю историю с порчей партии кож № 128.