Септимий Север создал армию более многочисленную и более профессиональный офицерский корпус, чем раньше [35] . Это позволило Риму стать инициатором развязывания большинства внешних конфликтов. Два похода против парфян были предприняты с целью стереть воспоминание о крови, пролитой на полях гражданской войны. Новые легионы, набранные Септимием, получили название Парфянских, что должно было поднять в глазах населения пошатнувшийся престиж римского оружия.

Тем не менее после смерти Септимия первые же возникшие затруднения заставили его преемников отказаться от завоевательной политики. Увеличение численности вооруженных сил и жалованья солдат накладывало непосильное финансовое бремя на казну Империи. По подсчетам некоторых исследователей, на содержание армии уходило от 40 до 60 % всего государственного бюджета [36] . Ведение войны стало слишком дорогостоящим предприятием. Еще Каракалла попытался предпринять новую войну против парфян (214 г.) в тщетной надежде повторить поход Александра Великого [37] . Однако в дальнейшем Империи пришлось перейти к оборонительной стратегии и даже оставить наиболее удаленные территории, присоединенные Септимием Севером [38] .

Подводя итог анализу римской военной организации в период с начала I в. до первой половины III в., необходимо отметить, что в ней произошли определенные перемены. Они были обусловлены социально-экономическими и политическими процессами предшествующей эпохи и изменением внешнеполитической обстановки. Модификация в большей мере затронула систему пополнения войск и принципы строительства лимеса.

Военная система принципата, которая, на первый взгляд, могла показаться вполне исправно действовавшим механизмом, начала давать сбои, как только стала меняться ситуация на границах Империи. Германский мир находился в состоянии относительной стабильности с тех самых пор, когда в конце II в. до н. э. Марий победил кимвров и тевтонов, а Цезарь в 58 г. до н. э. разбил отряды свевов под командованием Ариовиста. Спокойствие германцев на 150 лет гарантировало неприкосновенность римских границ в гораздо большей степени, чем могущество легионов. Но уже с первой четверти II в. н. э. германцы приходят в движение. В результате произошедших миграций плотность населения на территории Западной Германии значительно увеличилась. Давление на рейнскую и дунайскую границы Империи существенно усилилось.

Не менее тяжелым было положение на восточной границе. Мало кто в Риме мог даже представить себе, какие неисчислимые бедствия принесут Империи междоусобные столкновения между мелкими князьями Персиды. Один из них, Арташир, сын Папака, внук Сасана, победил соседних правителей и вступил в борьбу за власть с парфянским царем Вологезом V [39] . В 224 г. он нанес поражение парфянским войскам, а в 226 г. захватил парфянскую столицу Ктесифон, взошел на трон и принял титул царя царей. Арташир не собирался ограничиваться территорией бывшего Парфянского царства. Он видел в себе прямого наследника Кира и Дария и считал, что вся Азия, от берегов Геллеспонта до Ливийской пустыни, должна принадлежать ему по праву наследования (Herod., VI, 2, 2). Всего около шести лет понадобилось новому владыке востока, чтобы укрепить свое положение внутри государства и собрать силы, достойные его амбициозных притязаний. Мощь армии, которую он возглавил, могла привести в трепет даже самых отважных. Автор биографии Александра Севера утверждает, что у персидского царя было 12 000 кавалерии, 1800 боевых колесниц и 700 слонов (SHA, Alex., 56, 3–5). Эти данные, безусловно, преувеличены, однако мы, вероятно, не ошибемся, если предположим, что армия Арташира не намного уступала по численности тем военным силам, которые некогда собирали преемники Кира Великого.

В 230 г. персы впервые перешли Тигр. Арташир осадил Нисибис и стал опустошать Месопотамию [40] . Империя оказалась перед лицом угрозы, равной которой она не знала за всю историю своего соседства с Парфией: на карту было поставлено само присутствие римлян в данном регионе. Чтобы отразить это нашествие, Александр Север (222 — 235 гг) собрал свои лучшие войска. В 231 г. под его командованием в Антиохии оказалось более трети всех военных сил Империи. Как утверждает Геродиан, численность римской армии не уступала численности армии противников (Herod., VI, 4, 7).

Война с Персией длилась приблизительно три года, однако конкретный ход ее нам неизвестен. Согласно автору жизнеописания Александра Севера, персы будто бы потерпели полное поражение и потеряли убитыми только одних панцирных всадников 10 000 человек. Кроме того, римлянами было уничтожено 200 персидских слонов, а 300 животных захвачено живыми. В плен попало множество вражеских солдат (SHA, 56, 3–5). С этой версией согласуются и свидетельства некоторых других историков, утверждающих, что Александр со славой закончил войну на востоке [41] . По всей видимости, все эти авторы трактовали произошедшие события в русле официальной пропаганды, не позволявшей усомниться в том, чтобы армия, во главе которой стоял сам император, могла не добиться блестящей победы.

Иную, не столь льстящую национальному самолюбию, но зато более подробную и более достоверную картину военных действий рисует нам Геродиан, согласно которому император показал себя в этом походе бездарным стратегом и даже не отважился ступить на персидскую территорию, чтобы оказать помощь своим армиям, попавшим в затруднительное положение, одна из которых была полностью истреблена, а другая понесла большие потери и вынуждена была отступить [42] . Тем не менее на какое-то время персидская угроза была ликвидирована. Вероятно, за достигнутые успехи Арташир заплатил весьма высокую цену. К тому же в тылу у него вспыхнуло восстание (Herod., VI, 7, 1).

Персы отступили от границы в тот самый момент, когда в Антиохию пришло известие, что аламанны вторглись на территорию Декуманских полей, а карпы и язиги — в область Нижнего Дуная. Александр был вынужден спешно покинуть восточный театр военных действий, чтобы вернуться в Италию, а затем через Галлию двинуться к Могонциаку, которого он достиг в начале 235 г.

Еще большие расхождения в исторических источниках существуют в отношении римско-персидских войн, последовавших вслед за смертью Александра Севера. В 235 или 238 г. Арташир вновь вторгся в римскую Месопотамию и осадил Нисибис и Карры [43] . Захватив эти стратегически важные пункты, царь в 239 г. взял крепость Дура-Европос [44] , в 240 г. — Хатру и, наконец, в 241 — Сингару и Ресену [45] .