— Ну-с, — Борх в предвкушении обернулся к нам.

Иорвет бросил ему сумку, тот поймал, ощупал пустую ткань, и лицо его вытянулось.

— Ты обманул нас, — глухо сказал Иорвет.

— Что? — глаза Борха гневно вспыхнули, а в лицо бросилась кровь. — Где мой сын?!

Поднявшись с земли, я встала рядом с Иорветом.

— Неужели ты всерьёз полагал, что мы украдём дитя у матери? — сказала я.

— Что?! — второй раз повторил Борх, челюсть его отвисла, и он замер с приоткрытым ртом.

— Хатун Мелике и есть твоя Лирменадатт, — безжалостно сказал Иорвет.

Сумка выпала из рук Борха, самоуверенное выражение слетело с лица, и он стал каким-то по-человечески жалким и маленьким. Он опустился на траву и закрыл глаза.

— Что же, — продолжил Иорвет, — надеюсь, что ты этого не знал.

Борх сидел, слегка раскачиваясь, и так и не открывал глаз.

— Вы не выполнили условий договора, — наконец, сказал он.

Иорвет разразился тирадой на Старшей Речи, которую я поняла, потому что состояла она исключительно из отборных ругательств, и прошагал к своей сумке. Я посмотрела на него, на его усталые, слегка ссутулившиеся плечи, и в голову ударило чёрной, бешеной яростью.

— Мы пляшем вокруг тебя с момента знакомства, — едва сдерживаясь, сказала я Борху. — То, что мы помогли снять с тебя заклинание — не считается. То, что мы в этой стране лишь потому, что помогаем твоей дочери — тоже, на минуточку, твоему ребёнку, которого ты воспитал и забыл, что он существует, не считается. И единственное, что считается, что мы не выкрали ребёнка у матери, которая заботится о нём и которая его любит! И почему мы должны это делать? Только лишь потому, что ты сам не в состоянии пойти и поговорить с ней, как разумное существо!

Я распалялась всё больше, а Борх смотрел на меня так, будто я была разъярённой гарпией.

— Мы сделали для тебя всё, на что способны, и ради чего? Ради кусочка информации, где находится Исенгрим, а не ради богатства и славы. А ты продолжил шантажировать нас и ставить условия! Любой поступок влечёт последствия, ты сам говорил это. И последствия того, что ты не вернулся к Лирменадатт на её зов, ты должен расхлёбывать сам!

Три Галки вскочил, яростно сверкая глазами, и, вмиг обратившись, взмыл орлом в небо.

***

Иорвет молчал, и у меня не было слов для него, чтобы хоть как-то утешить. Пока он складывал костёр, я умылась в речной заводи и оттёрла угольные разводы с кожи. На ключицах распухли и ныли глубокие царапины от когтей снежной пантеры. Прохладная вода согнала сонливость, хотя в голове гудело от полёта и бессонной ночи. Потом Иорвет ушёл на берег, а я достала карту. «Горы и река с быстрым течением», — думала я, водя по бумаге пальцем. Подходящих мест было катастрофически много: сходу я насчитала три притока Алтинина, берущих начало в Драконовых горах, и ещё четыре реки в Восточных, а ведь наверняка были и не обозначенные на карте речки и ручьи.

— Потом подумаем, — сказал Иорвет, вернувшись с реки и бросив взгляд на карту у меня на коленях. — Надо поспать.

Опустошённые неудачей, мы разбрелись к сумкам и на миг неловко застыли с одеялами в руках, глядя друг на друга, будто бы каждый ждал от второго невидимого сигнала, чтобы сделать шаг навстречу. Не дождавшись, завернулись в свои одеяла и улеглись у костра, тесно прижавшись друг к другу, потому что иначе тоже уже не могли.

А высоко в белёсом утреннем небе, широко расправив крылья и сверкая золочёными перьями на хвосте, парил беркут.

Проснулась я с тяжёлой головой и противным ощущением жестокого похмелья. Открыла глаза. Прямо перед лицом по травинке ползла божья коровка. Потом её жёлтый панцирь разломился надвое, выдвинулись прозрачные крылья, и она улетела. Я следила за ней, а потом перевела взгляд в пустое синее небо. Глаза ощущались воспалёнными, словно вчера всю ночь я ходила на глазных яблоках по песку. «Кошка… — догадалась я, — наверное, доза была слишком большой. Плюс полночи ветер дул в глаза в полёте…»

Взбодрившись от мысли, что похмелье было ненастоящим, и решив принять для надёжности Белого Мёда, я отправилась к реке. Чутьё вернулось ко мне не вполне, знак на ладони едва побелел, и я долго сидела на берегу в медитации, пытаясь учуять в воде какую-либо опасность. Река катилась безмятежно, я зашла в воду и нырнула глубоко, оттолкнувшись ногами от вязкого и холодного илистого дна. Искупалась и почувствовала себя готовой вернуться к Иорвету и к проблемам.

Сбоку тлеющего костра стоял полуостывший котелок, на припудренной пеплом поверхности чая плавал розовый лист осины с желтыми прожилками. Иорвет махнул рукой на разложенные на сумке хлеб и сыр из вчерашних запасов Борха. Сам эльф сидел неподвижно и задумчиво крутил что-то в пальцах.