Помню, как хлопнула дверца машины. Помню звук его шагов, загребающих рыхлый гравий, такой же решительный. Помню внезапный громкий звон в ушах и как проснулась в позе эмбриона на теплой, вязкой земле, окружающей шоссе Шеф-Ментер. Я помню, как цеплялась за грязь, чтобы подняться. Помню, как прошла примерно три с половиной километра в темноте. Мои веки были настолько опухшими, и единственное, что привело меня домой, это звезды, созданные уличными фонарями, отмечавшими мой путь. Помню машины, которые проезжали одна за другой, снова и снова. Помню, как задавалась вопросом, почему никто не остановился.

Не знаю, почему пошла домой той ночью, вместо того, чтобы идти прямо в полицейский участок. Моя жизнь сегодня была бы другой, если бы я сделал правильный выбор. Часть меня считала, что это моя вина. Я отчитала себя за незрелый приступ ревности. Так я думал тогда, теперь я знаю лучше. Нэйту не нужна причина, чтобы причинить мне боль. Он наслаждается приливом адреналина, который наполняет его вены, когда он избивает меня до полусмерти. Нэйт принял обличье монстра.

Температура воздуха в комнате дома Нэйта снизилась на семь градусов. Я замерзаю. Два проклятых дня он отсутствовал, черт знает что. Я прикусываю губу, чтобы не выдать себя.

Его губы касаются моей щеки, совершенно не обращая внимания на припухлость под моей кожей, и он слегка меня чмокает.

— Привет, детка. Я тебе кое-что принес.

Его рука вылетает из-за спины, и он преподносит мне дюжину разноцветных гвоздик.

Я растягиваю губы в манере улыбки манекенщицы и притягиваю цветы к груди. Внутренне борюсь, чтобы не дышать, но их пряный аромат остается на моем языке и гниет, вызывая тошноту.

— По какому случаю?

— Мне не нужен повод, чтобы баловать мою красивую жену. Что на ужин? — спрашивает он, подходя к табурету у стойки для завтрака.

— Гамбургеры, — отвечаю я, не поворачиваясь, чтобы увидеть его реакцию. Продолжаю резать помидор, вместо этого представляя, как лезвие моего ножа перерезает ему горло.

— Боюсь, что нужно будет сделать что-то получше. К ужину у нас будут гости.

— Что? Кто?

На этот раз я поворачиваюсь к нему.

Его взгляд не ускользает от меня.

— Фрэнк Клемонс, проектный организатор здесь, в Новом Орлеане. Он приведет с собой жену на ужин. Это важно, Мэдоу. Не облажайся.

— Во сколько они будут здесь?

Паника сворачивается на языке.

— В шесть часов, и заставь меня гордиться. Пойду приму душ.

«Собираешься смыть шлюху со своего члена?»

Я презираю этого человека. Пытаюсь сосредоточиться на часах на плите, сейчас пять пятнадцать. Какого черта, Нэйт? Я копошусь в морозилке, не то чтобы у меня было время придумать что-нибудь волшебное. У Нэйта ничтожный продуктовый запас, не из чего выбирать. Еще гамбургер. Замороженная курица. Две свиные отбивные.

— Бл*ть.

Холодильник трясется, когда я резко закрываю морозильную камеру. Оборачиваюсь и смотрю на обжаренный гамбургер.

— И как мне превратить это в необычный ужин?

Я беру миску и бросаю в нее котлеты одну за другой. После того, как добавляю туда яйцо, половину упаковки тертого сыра и целую пачку жареного чесночного картофеля быстрого приготовления, потому что у меня нет панировочных сухарей или крекеров, я перемешиваю все вместе. Пытаюсь притвориться, что смесь — это лицо Нэйта, и позволяю ей сочиться между кончиков пальцев.

Пока мясной рулет запекается, чищу картофель и достаю замороженный брокколи из морозильной камеры. Я уже знаю, что сегодня вечером будет катастрофа. Нэйт любит настраивать меня на неудачу. Я заплачу цену позже, это само собой разумеющееся. Мои пальцы нажимают на щеку и это касание вызывает слезы на глазах. Я так устал от боли.

Нэйт возвращается на кухню, чистый и посвежевший, пока я смываю сырое мясо из-под ногтей.

— Будь любезной, приготовь мне выпить, ладно?

— Конечно, малыш.

«Как насчет того, чтобы подкрепиться раствором синильной кислоты?»

Я наливаю в стакан бурбон и передаю ему, пока он расслабляется во внутреннем дворике, наслаждаясь вечерней темнотой.

— Чем ты занималась сегодня? — спрашивает он.

— Прибиралась в доме. Немного поболтала с Мэтти.