Мэтти, шатаясь, вышла из спальни, и ее глаза были полностью расфокусированы.

– Мэтти, это Энди. Энди, это Мэтти.

– Привет, - произносит он, не отрывая взгляда от моих глаз.

– Это был мой муж, - отвечаю я.

– Твой муж? Ты все еще замужем?

– Я была замужем. Он умер. Я так устала. Мы можем поговорить об этом позже? Мы с Мэтти легли всего час назад.

– Что значит, он умер? Что, бл*ть, вообще происходит, Рэвин?!

– Энди, я обещаю, что вечером все тебе объясню. В какие часы ты сегодня работаешь?

Он бросает на меня скептический взгляд.

– С четырех и до закрытия. И лучше тебе, бл*ть, появиться. Я заслуживаю некоторых ответов. Тебя хоть зовут Рэвин?

Мэтти отвечает за меня, а ее голос звучит хрипло и надрывно.

– Мэдоу. Ее зовут Мэдоу.

Он качает головой и сурово смотрит на меня, но сейчас я не могу разбираться с этим. Я не переживу воспоминаний о нашей ночи еще хоть минуту, пока не высплюсь и не смогу ясно мыслить.

– Сегодня вечером. Обещаю.

– Тебе лучше появиться. Нам о многом нужно поговорить.

– Я приду.

Тянусь к нему и обнимаю.

– Мне жаль, что я заставила тебя волноваться, это не входило в мои намерения. Как прошел сбор средств?

Он расплывается в теплой улыбке.

– Мы отожгли. Собрали больше двадцати тысяч. Неплохо для кучки новичков.

– Двадцать тысяч, обалдеть. Это потрясающе.

Я легонько шлепаю его по руке.

– Тебе не нужно было делать такую высокую ставку за мою картину. Я бы нарисовала ее для тебя бесплатно. Это наверняка сильно подкосит твои финансы.

Он смеется.

– Рэвин, тебе не нужно беспокоиться о моих финансах. У меня много денег. Я работаю барменом только потому, что мне нравится общаться с людьми.

Мои глаза сужаются.

– Серьезно?

– Серьезно. Я просто купаюсь в деньгах, - подмигивает он.

– Хорошо, теперь мне легче. Увидимся вечером.

– Да, вечером.

Он не прощается, а просто разворачивается и выходит не оглядываясь, закрыв за собой дверь.

Я снова проваливаюсь в безмятежный сон еще на три часа, но телефон на моей ночной подставке не перестает вибрировать. Я хотела поднять его и швырнуть через всю комнату, но сознательность победила. Все беспокоятся обо мне. Мне нужно сделать пару звонков.

Сначала я звоню Джетте, и она говорит, что чувствует себя ужасно из-за того, что сообщила Нэйту мое местонахождение. Она хорошо понимает, что мне нужно немного отдохнуть от живописи. И предлагает приехать и побыть со мной, но я говорю ей, что Мэтти останется, и в этом нет необходимости.

Затем я связываюсь с мистером Кершоу.

– Я узнала, что Нэйт избил вас. Мне очень жаль.

– Не беспокойся обо мне. Я лишь рад, что с тобой все в порядке. Я очень волновался с тех пор, как узнал, что он уехал из города. Если они выдвинут против тебя какие-нибудь обвинения и тебе понадобится, чтобы я приехал и проконсультировал твоего адвоката, только скажи. Я прилечу ближайшим же рейсом.

– Честно говоря, я не думаю, что в этом будет необходимость, но, если моя ситуация изменится, я сообщу вам.

Его тон смягчается.

– У меня для тебя хорошие новости.

– Мне бы не помешали хорошие новости, в чем дело?

– Похоже, смерть твоего отца увеличила продажи пластинок. На счет твоего трастового фонда стали поступать большие гонорары. Если учесть его имущество, с которым мы недавно разобрались, и твои текущие отчисления, то сумма в твоем трастовом фонде составит около восьми миллионов.

– Что?! Вы это серьезно??

– Как сердечный приступ.

Шестеренки в моей голове начинают вращаться с бешеной скоростью. Мэтти сохранила мою жизнь, но папины деньги дали мне возможность получить ту жизнь, которую стоило сохранить.

– Мистер Кершоу, мне не нужны эти деньги. Мои картины приносят мне более чем достаточный доход, чтобы обеспечивать себя. Я больше никогда не хочу полагаться на чью-либо финансовую помощь. Я хочу, чтобы вы основали фонд. Назовите его «Фонд Черного Дрозда». Используйте деньги, чтобы помочь жертвам насилия выбираться из их сложных ситуаций так же, как они помогли мне выбраться из моей. Вы можете сделать это для меня?

– Ты уверена?

– Да, совершенно уверена. Кому, черт возьми, могут понадобиться восемь миллионов долларов? Я серьезно.

– Я считаю, что это благородный способ отдать долг. Я организую фонд и попрошу тебя ознакомиться со всем. Твой отец гордился бы тобой, Рэвин. И твоя мама тоже.

– Надеюсь, что так.

К середине дня Мэтти наконец-то выбирается из спальни. Я рассказываю ей о трастовом фонде. Она считает, что я сумасшедшая, раз отдаю свои деньги, но все же понимает меня.