Значит вот что это было, не пламя, а свет — излучение звезды, сфокусированное на мне при помощи одной из станций. И видимо такая фокусировка процесс не быстрый. В первый раз они смогли ударить по мне поскольку точно знали, где я выберусь на поверхность. Во второй раз использовали мой разговор с Бессмертным и последовавшую за ним схватку. Возможно даже, что он специально удерживал меня на месте, чтобы дать своим хозяевам время.

Чёрт, если бы я задержался где-нибудь хотя бы на несколько часов, они могли бы сфокусировать на мне несколько станций… это и правда был бы пиздец.

Но сейчас расклад сил поменялся. Вот оно решение: величайшее достижение флаксанской цивилизации, благодаря которому она выжила на умирающей планете, одновременно является её ахиллесовой пятой. Достаточно повредить звёздный щит или систему перераспределения излучения и всё, не нужно никаких астероидов.

Я направился к ближайшей из зеркальных станций, решив начать с малого. Уничтожать звёздный щит всё же пока нельзя — я ведь хочу вернуться домой, а не остаться последним живым на умирающей планете — но вот повредить систему наведения просто жизненно необходимо. Иначе я не смогу спокойно спуститься на поверхность, зная, что в меня целятся из этой штуки.

Навстречу мне практически сразу вылетело несколько десятков летательных аппаратов, внешне практически неотличимых от истребителей, использовавшихся в атмосфере планеты. Не впечатляет.

Вооруженные лазерами и ракетными установками они совершенно не представляли для меня угрозы. Как непредусмотрительно, они построили вокруг своей планеты мегаструктуру, разрушение которой может стоить им буквально всего, и при этом не озаботились созданием надёжной защиты для неё. Хотя… ну да, они ведь буквально одни тут, в межгалактическом пространстве. Угрожать планете из космоса банально некому, как нет смысла дальше развивать космическую отрасль: до ближайшей галактики, как минимум, десятки тысяч световых лет, такое расстояние на химических двигателях не преодолеть. А уж шанс, что на эту одинокую звезду наткнётся какой-нибудь межгалактический путешественник настолько исчезающе мал, что его можно считать равным нулю.

Несколько, едва заметных на фоне огромного зеркала, зеленоватых вспышек известили мне о прибытии подкреплений, то ли с других станций, то ли вообще с поверхности планеты, но они никак не могли повлиять на ситуацию, я даже не стал их уничтожать. Это был скорее жест отчаяния.

Вблизи станция оказалась огромной, раз в десять больше МКС, а зеркало, направленное на планету, ожидаемо, не цельное, но состоящее из миллионов фрагментов. При этом оно было не единственным, поверхность станции была буквально усыпана зеркалами: они перенаправляли излучение от щита и других станций на планету, а излишки рассеивали в космос. А ведь ещё нужно компенсировать давление излучения, чтобы сохранять стабильную орбиту…

Теперь понятно, почему они не могли лупить по мне в любой случайный момент времени: чтобы перенастроить всю эту систему для выстрела по поверхности так, чтобы она после этого не развалилась и не улетела со свой орбиты нужна просто невероятная вычислительная мощность.

Зато чтобы разрушить её особого ума не нужно. Даже придурок-Бессмертный, наверное, смог бы справится с этой задачей.

Эх, жаль уничтожать такую красоту, но что поделаешь…

Стены станции не стали сколь-нибудь существенной преградой для меня. В какой-то момент что-то в груди шевельнулось сочувственно — тут ведь тоже кто-то работал, мои, можно сказать коллеги, я ведь и сам когда-то был обычным русским космонавтом — но я быстро отбросил сентиментальность. Именно операторы этой станции стреляли по мне — это не просто космическая станция, это военный объект! Именно эти станции стоят между мной и миллионами моих соотечественников, угнанных в рабство.

Так что хуй вам, а не сочувствие, бляди зеленорылые! Разговаривать с вами я буду только с позиции силы, а для этого нужно уничтожить пару этих сраных станций, чтобы проняло каждого, особенно тех, кто у власти.

«Эх, хорошая была станция, обустроенная, просторная, не то, что у нас, — с сожалением признал я, наблюдая за спешной эвакуацией космонавтов, кто в капсулах, а кто и просто в скафандрах, — работать на такой, наверное, одно удовольствие».

Оставив коллег по цеху барахтаться в невесомости, в ожидании спасения, я направился к следующему зеркалу.

Расстояние в шесть тысяч километров было преодолено мной за пару секунд. Десятикратное превышение скорости звука в космосе казалось чем-то совершенно естественным. В атмосфере подобный разгон уже стоил бы мне новых ожогов на руках, как это было во время битвы за Нью-Йорк.

Я даже не стал тормозить, просто вломился, прикрыв голову здоровой рукой, в структуру поддерживающую главное скопление зеркал на всей скорости. Таким образом я мгновенно прервал её работу, но не разрушил так же сильно как предыдущую, давая местным работникам больше возможностей для выживания — всё-таки взыграла во мне профессиональная солидарность, каюсь. Хотя даже так спастись удастся далеко не всем — случайные обломки после столкновения на такой скорости неизбежны, а энергии у них будет достаточно, чтобы пробить обшивку и нанести значительные повреждения отсекам.