В паб в итоге иду. Боссы пригласили как никак. И повод есть. За первые сутки у приложения рекордное количество скачиваний.

За столом Игорь шутит шутки, мне же не до веселья. Нам бы серьезно поговорить наедине и на трезвую голову, но видно не судьба. Парни заказывают по третьему пиву и живо обсуждают при мне девушку, ведущую странный блог о знакомствах в сети. Это она сбежала от Гордиевского в тот вечер, когда мы с Гариком впервые признались друг другу в любви, в наш последний счастливый вечер.

Ник нашел свою Золушку в Барселоне, собирается к ней лететь. Советуется с нами, что написать, чтобы сходу не отшила. Я мало знаю Никиту, но первое, о чем думаю: на месте той девушки я бы тоже бежала и пряталась. В таких как Гордиевский влюбляться опасно для жизни. Он красив, умен, невероятно харизматичен и почти женат. Звучит как смертный приговор.

То и дело я кошусь на часы. До десяти нужно успеть забрать вещи и приехать к Мирославе на другой конец города. Пришлось напроситься на ночевку к подруге, а у нее маленькие дети и режим.

– Мне пора ехать, – шепчу Гарику, пока Никита отвлекся на телефон. – Могу забрать вещи завтра утром, если это удобно.

– Сейчас поедешь, не переживай, – улыбается Белецкий и берет меня за руку.

У меня перехватывает дыхание. Он прячет мою ладонь в своей большой и теплой и приятно поглаживает. Я теряюсь, как реагировать.

– Что ты делаешь? – говорю беззвучно, одними губами.

Гарик откровенно разглядывает мое лицо. В его глазах столько чувственности, что я вспыхиваю. Зачем он так? Договорились же только работать вместе.

Мягко высвобождаю руку и отворачиваюсь.

– Третье пиво было лишним, – вздыхает.

Они с Никитой долго прощаются, я жду в машине. Думаю, стоит ли рассказывать о Владеке с его условием. Боюсь навредить отцу, боюсь сделать неправильный выбор.

Игорь садится, я сразу завожу двигатель.

– Не надо никуда ехать, – говорит он хрипло и трет переносицу. – Через минуту за мной приедет Инга. Мы едем в Варшаву, у родителей траблы.

– Что случилось? – поворачиваюсь.

Он смотрит прямо перед собой стеклянными глазами.

– Батя привел в дом очередную шлюху, а маму как раз выписали. Так, сука, неудачно совпало, – говорит и тяжело вздыхает. – Дома был пистолет, оказывается. Не знаю, откуда. Мама прятала его в белье. Короче, она в отца стреляла.

– И? – уточняю, не на шутку разволновавшись.

– Промахнулась. Потом в себя хотела, но он успел выбить. Полиция приезжала, скорая. Ее снова увезли в клинику. Все живы-здоровы, но ехать надо.

– Кошмар какой, – зажимаю рот рукой.

Он опускает голову на ладони, растирает пальцами лоб, потом виски.

Смотрю на него с сочувствием. Не стану грузить историей с файлами, ему не до этого. Для начала попробую сама разобраться.

Тот влиятельный мужик в круглых очках, который способен помочь отцу – я его вспомнила. Он был на Кипре, с ним Игорь разговаривал за ужином перед конференцией. Уверена, этот человек связан с Тудоро-банком. Летом в офисе ходили слухи, что у акционеров серьезный конфликт, банк был давним клиентом компании. Надо поговорить с Алексом, поднять и почитать новости, подумать. Что же такого ценного в тех файлах?

– Ты не торопись с вещами, – говорит Белецкий, – Завтра я улетаю в Нью-Йорк на ту самую презентацию, к которой мы с тобой готовились. Жирный клиент, такого упустить нельзя.

– Не упустишь. Удачи тебе! – произношу с улыбкой, а в груди щемит.

Значит, снова расстаемся. Поговорить толком не успели. Может и к лучшему. Все важное было сказано на острове.

– Если хочешь, живи пока в квартире, я не против, – предлагает Гарик сдержанно. Вид у него растерянный.

Я киваю и обхватываю себя руками, подавляя острое желание его обнять.

Подъехавшая сзади машина освещает фарами салон. Мы смотрим друг другу в глаза, обмениваемся смятением и тревогой.

– Ну, пока, – выдыхает Белецкий, – На связи.

Он выходит. Я смотрю в зеркало заднего вида, как идет к машине сестры и открывает пассажирскую дверь. В салоне включается подсветка. За рулем сосредоточенная Инга и она не одна, из-за спинки сиденья выглядывает ее лучшая подруга.

Злата. Снова она.

Зажмуриваюсь. Не хочу ее видеть! Опускаю голову, отворачиваюсь, прячусь... Поздно! Память зафиксировала, как они все вместе отъезжают.