Бросили якоря, и джонка остановилась в десяти саженях от берега.

– А глубина порядочная и близко от берега, – заметил Мишка. – Торопись с выгрузкой, темнеет.

На крошечном плотике, который не выдерживал больше двух человек, высадились на каменистый берег. Остров был очень мал и почти лишён растительности. Чахлые кустарники и низкие деревья редкими пятнами усеяли слабо всхолмленный клочок земли. Береговая линия усеяна камнями и рифами, и трудно было бы найти удобное место высадки. Однако старик точно объяснил, где следует причаливать.

– Пришвартуем джонку на ночь канатами. В отлив утром может якоря сорвать, – приказал Мишка.

В свете костра устроились на берегу среди кучи выгруженного инструмента и еды в корзинках.

Утром внимательно осмотрелись. Нашли слабые следы кострищ и по приметам старика Ся нашли копи прежних старателей.

– Ну, с богом, ребята, – сказал Мишка, поднимая старую лопату, валявшуюся тут же. – Попытаем счастья. Старый Лян подарил мне великолепный алмаз, может и нам пофартит сегодня.

Матросы с горящими глазами принялись за работу. Кайлили породу, выгребали щебёнку и напряжённо всматривались в неё, выискивая заветные зёрна. Работа кипела, а настроение падало.

За весь день отыскали три крупинки алмаза.

– Зря притащились сюда, – устало молвил Сань-Гуй.

– Ничего не зря! – Мишка недовольно глянул на товарища. – Джонку проверили, алмаз нашли, а что мало, так никто и не обещал много. Старые старатели месяцами здесь рылись, а ты хочешь за день всё отыскать.

С трудом матросы заставляли себя рыться в отвалах и считали дни до отплытия. Жара стояла страшная. Укрыться было негде, и только ночь приносила успокоение.

Наконец все с облегчением вздохнули, когда Мишка сказал вечером последнего дня:

– Всё, завтра домой! Хватит!

– По этому случаю надо одарить духов, – воскликнул Син-лин и стал бросать в огонь рисовую кашу и солонину. – Вина бы сейчас, а то духи могут обидеться.

– И что мы добыли в этих камнях? – вяло спросил Сань-Гуй.

Мишка достал мешочек и высыпал на ладонь мелкие крупицы сверкающих алмазов. Все склонились к нему. Губы шевелились, считая камушки.

– Двадцать семь штук, – подытожил Мишка и ссыпал алмазы обратно в мешочек. – Не так уж мало. А один-то ничего, не очень маленький. Так что не очень огорчайтесь. На первое время хватит. С голоду не помрём.

– Не в голоде дело. Слава богам, за это время тратить было некуда, а кой что сохранилось. Да и с умерших собрали. Пока хватит. – Сань-Гуй с довольной ухмылкой оглядел друзей.

– Так и я думаю, – отозвался Мишка. – Жаловаться не стоит, не бедняками покинем остров.

На следующий вечер джонка подошла к колонии Лян. Друзья встретили их радостными криками. Лодка ещё готова не была, но дел осталось немного. Тут же поделили алмазы, и каждый заботливо спрятал их в свои укромные места в одежде.

Дня через три наметили прощание с островитянами. Им оставались крохотные полянки, засеянные пшеницей и рисом. Мишка надеялся, что теперь последним колонистам не придётся голодать. Две коровы давали молоко, а в лесу можно было добыть поросёнка или овцу. Дело не очень хитрое. К тому же мальчишка уже подрос и мог проворно гонять по острову. Мишка научил его заряжать пистолет и оставил немного пороха и пуль. Тин-линь смастерил ему лук по силам и научил малость стрелять. Остальное придёт со временем.

Мишка отозвал Тин-линя в сторонку и, смущаясь, заговорил:

– Тин, у меня к тебе просьба.

– Что за разговор, Миш. Говори, всё выполню, что попросишь.

– Ты знаешь, что дочь остаётся здесь. Вернусь ли я, бог только знает. Хочу попытаться оставить ей маленькое наследство. Не то, что при мне сейчас, а другое, оставленное у И-дуна.

– А я при чём? Как тебе могу помочь я?

– Очень просто. Напиши завещание или что там ещё. Вырастет и сможет получить, если, конечно, доберётся до И-дуна.

– Вон как! Конечно, напишу! На чём только?

– Я приготовил кусок кожи. Специально выделывал тайком от вас. Ну а краску найдём. Можно дёгтем, ещё малость наскрести можно.

Тин-линь старательно выписывал на кусочке кожи иероглифы по требованию Мишки и через полчаса завещание было готово.

Мишка с дрожью в голосе стал благодарить друга. Торопливо понёс письмо старику Ся. Долго тихо беседовали с ним. Рядом находилась Фын и с недоумением поглядывала на взрослых большими чёрными глазами.