Пачка влажных газет упала на тротуар, словно тесто.

– Я не виноват!
– возмутился негр.
– Я ни в чём не виноват!

– Все не виноваты, - буркнул Нюх След.

Пим высунулся из трамвая и насмешливо пропел:

Сыщик Нюх, сыщик След,

Каждый знает твой портрет!

Ты умоешься слезами,

Наша месть не за горами!

Нюх След рванулся к Пиму. Но негр стоял, будто врытый и цепочка отбросила сыщика назад.

– Да ты знаешь, кто я!
– заорал Нюх След.

– Знаю, - мрачно ответил негр и метнулся в темный переулок. И так как его рука была прикована к руке сыщика тот неожиданно для себя помчался за негром, как собачонка.

– Ой, умру! Ой, остановись! Не спеши! Что за глупые шутки! Куда ты?

Сыщик уронил тяжёлый портфель и схватился свободной рукой за сердце.

Из раскрывшегося портфеля, словно из мусорной урны, вылетали какие-то листки, и тёплый вечерний ветер нагнал их по улице.

На листках было напечатано: "Донос No 1111", "Донос No 1112", "Донос No 1113"...

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Геркулес

В этот день Ник так и не попал во дворец. Солдаты не пропускали никого в центр города. Они сидели на башнях новеньких танков, зажав карабины между колен.

Весь день Ник бродил по городу, по окраинным улицам. Люди шептались:

– Против Тайфуна не пойдёшь!.. Сила на стороне Тайфуна! Никто не сможет помочь Дождю...

По мостовой гремели сапоги патрулей. Карабинеры кричали зычными голосами:

– После девяти вечера на улицу не выходить!

И на перекрёстках вопило радио:

"После девяти вечера не выходить! Комендантский час!"

В город пришёл вечер и зажёг на небе звёзды. Если на них долго смотреть, они расплываются. А Ник когда-то, у себя в деревне, любил долго смотреть на звёзды. Прошло то время... Может, он повзрослел?

На крышах запрыгали рекламы. Улица окрасилась в синие, зелёные и красные цвета. Скоро комендантский час. Ник прицепился на "колбасу" трамвая и поехал домой. Улицы и запутанные переулки уплывали назад. Кондуктор в соломенной шляпе взглянул на Ника через стекло, но ничего не сказал. Кондуктор давно привык к безбилетным мальчишкам.

Сразу за конечной остановкой начинался бедняцкий район, который носил поэтическое название Южные Мерцающие Хижины.

У остановки ревел самосвал, сбрасывая мусор в огромную бетонированную яму. Самосвал с горящими фарами напоминал огромного кота, приготовившегося к прыжку.

У скособоченных хижин трещали костры, огонь танцевал и выбрасывал высоко вверх снопы искр. Лица людей в отблесках огня казались жёлтыми. Россыпи костров тянулись до самого горизонта.

Однажды здесь снимался эпизод для какого-то многосерийного исторического фильма. Этот район засняли вечером с самолёта, а потом выдавали за походный лагерь несметных полчищ варваров, осаждающих древний Карфаген.

Люди, живущие здесь, в отличие от многих других, не считались бездомными. У них даже был свой почтовый адрес, что-нибудь вроде: "Столица. Южные Мерцающие Хижины, 105-й квартал. Дом No 1032. Возле мусорной ямы No 506".

Ник прошёл мимо самосвала, на секунду выхваченный светом фар, и толкнул покосившуюся дверь одной из хижин.

На топчане, который занимал чуть ли не всю лачугу, лежал почти неразличимый в темноте человек.

– Пим?
– неуверенно окликнул Ник, зажигая фонарь "летучая мышь", подвешенный к потолку.

Нет, не Пим. Это был худой, небритый негр в залатанных полотняных брюках.

– Тебе кого?
– неприветливо спросил негр.
– Хозяев нет.

– Хозяин - я, - строго ответил Ник.

Негр поспешно встал, всунул ноги в растоптанные башмаки и смущённо улыбнулся:

– Извини.

– Ладно, - буркнул Ник.

Ему хотелось его спросить, кто он и как сюда попал, но было вроде бы неудобно. Да и вообще здесь не принято, чтобы хозяева расспрашивали незнакомого гостя. Нужно будет - сам расскажет.

Ник потолкал плечом столб, подпирающий гремящую на ветру крышу. Столб даже не шелохнулся.

– Стоит, - сказал негр.

– Я его ещё глубже в землю вкопаю.
– Ник боялся, что крыша может всё-таки рухнуть на голову.
– Тебя как звать?
– спросил он.

– Геркулес, - ответил негр и достал пачку сигарет.

Ник сразу заметил, что это дорогие сигареты, и удивился: откуда они у такого оборванца?

– Хорошие сигареты. Дорогие, - сказал Геркулес, будто угадав его мысли, и чиркнул спичкой.
– Мне их подарили.