Не успел Ник опомниться, как толпа выросла до нескольких сот человек. Но теперь она была настроена далеко не благодушно.

Атмосфера накалялась.

– Долой Апчхибосса Утриноса!
– раздавались крики.
– Вышвырнуть вон Тайфуна!

– Расходись!

Понабежали мордастые полицейские, размахивая длинными резиновыми дубинками.

– Больше одного не собираться!

Кто-то заехал гнилым бананом в квадратную рожу самого шефа полиции, срочно прибывшего на место происшествия. Началась свалка. Полетели камни. Зазвенели стёкла в полицейских машинах.

Пим и Ник бросились в подворотню.

– Ну и заварил же ты кашу!
– хмыкнул Пим.
– Всё б тебе спрашивать!

– Я не хотел, - испуганно оглянулся Ник.

По улице пронеслось несколько полицейских машин.

– "Не хотел"...
– для виду проворчал Пим и расхохотался.
– Да уж ладно, прощаю.

– А как ты думаешь, - просиял Ник, - вот если Грому удастся выйти из тюрьмы, он возьмёт моего отца в свой отряд?

– Ну конечно!

– А меня?
– затаил дыхание Ник.

– Тебя?
– заколебался Пим.
– Не знаю.

Ник зашмыгал носом и отвернулся.

– Ну чего ты?
– сконфузился Пим.
– Я его попрошу, и он тебя тоже возьмёт.

– Врёшь, - недоверчиво сказал Ник, но всё же заулыбался.

– Чтоб мне на месте провалиться!
– сказал Пим.
– Только надо немного подождать.

– Я подожду, - поспешно сказал Ник.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Попытка к бегству

– Имя?

– Дождь.

– Фамилия?

– Дождь.

– Род занятий?

– Дождь.

Начальник тюрьмы сеньор Камер Казематус недоверчиво посмотрел на узника - коротенького толстячка в красном длинном колпаке. На груди у него был номер, словно у бегуна. Собственно, все в тюрьме носили рубахи с номерами: заключённые, надзиратели и даже сам Камер Казематус. Это было введено для того, чтобы избежать путаницы.

– Скажите, вы Дождь, да?.. А почему же тогда целый месяц не выпадают осадки?
– И Камер Казематус показал на синее небо, разлинованное решёткой окна в крупную клетку.

– Ну, наверно, потому, - мрачно ответил Дождь, - что я здесь, а не там.

– Вы так думаете?
– опешил Камер Казематус.
– Вас за это могут посадить.

– Куда?
– удивился Дождь.

– В тюрьму, - строго сказал Камер Казематус.

– А я где нахожусь?!
– вскипел Дождь.

– Да-да, - сконфузился Камер Казематус.
– Я это тоже заметил.

Потом, немного подумав, он важно добавил:

– У вас какое-то двойственное положение. Но вас всё равно могут посадить.

– Куда?
– снова спросил Дождь.

– Сюда же, - ласково ответил Камер Казематус.
– У нас был уже подобный случай. Один бродяга тайком проник в нашу тюрьму и просидел в ней целых два года. Народу у нас много - всех не запомнишь. Но мы его в конце концов сцапали. А он говорит: "А у вас тут ничего! Крыша над головой, кровать, кормят регулярно".

– Ну?
– заинтересовался Дождь.

– Судили его за это. Дали три года - и к нам.

– Мне у вас не нравится, - буркнул Дождь.

– Мне, может, тоже не нравится, - с укоризной заметил Камер Казематус.
– Но ваш долг перед страной - сидеть, а мой - охранять. И мы с вами должны выполнять порученное нам дело как можно лучше.

– Правильно, - неожиданно согласился Дождь.

– Нет, неправильно, - сказал Камер Казематус.
– Ваше поведение очень подозрительно. Вы не должны были соглашаться со мной, если хотите заслужить моё доверие. Вам надо было бы выждать лет пять и только потом, ещё года через два, признать мою правоту.

– Отпустите меня!
– вдруг взмолился Дождь.
– Ну хотя бы часа на два!

– Ваша просьба кажется мне неуместной, - обиделся Камер Казематус.
– Я нахожусь в этой тюрьме двадцать пять лет и надеюсь пробыть ещё столько же, если здоровье позволит. А вы здесь без году неделю и...

– Но я должен разыскать одного мальчика!
– взмолился Дождь.
– Он без меня пропадёт!..

– А мы пропадём без вас, - печально заявил Камер Казематус.
– Нет, я не могу отпустить вас на два часа.