Но дал соединение мир иной.

И караван заплакал, потрясенный,

И поднялись рыдания и стоны.

Но тем, кто смерти перешел порог,

Какой от стонов и рыданий прок?

Когда из клетки вылетела птица,

Как ни вопи, — назад не возвратится.

И вот решили, боль смирив свою,

Похоронить Уяйну и Райю.

Омыли их, настигнуты бедою,

И мускусом, и розовой водою,

Шелками саванов покрыли их,

Упрятали в одной могиле их, —

Да вместе спят они до дня благого,

Пока из мертвых не восстанут снова.

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ СПУСТЯ МУТАМИР ПРИЕЗЖАЕТ К МОГИЛЕ УЯЙНЫ И РАЙИ И ВИДИТ ДЕРЕВО, ВСЕ В ЖЕЛТЫХ И КРАСНЫХ ПОЛОСАХ

Лет шесть иль семь спустя, вкушая мир,

Направился в Медину Мутамир.

Проехал он тем местом не случайно,

Где и Райя почила, и Уяйна.

Увидел: над могилой их расцвел

Многоветвистый и высокий ствол,

И полосы на дереве блестели:

Те были красными, а те желтели.

То желтизну из лиц и кровь из слез

На ствол древесный кто-то перенес!

«Кто это дерево в степи приветил?» —

Спросил — и самому себе ответил:

«То дерево любовью взращено,

И, над могилою взойдя, оно —

Как знаменье над прахом двух влюбленных,

В могиле навсегда соединенных.

О любящие, перед вами знак

Любви, безвременно сошедшей в мрак.

Да милосердье снидет к ним живое,

Да не уйдете вы, как эти двое!»

НЕ ПОРИЦАЙ ВЛЮБЛЕННЫХ

Везде, где есть любви произрастанье,

Там ветви — горе, а плоды — страданье.

Не надо их упреками губить,

Советами жестокими рубить.

Небес приостановится вращенье,

Недвижная земля придет в движенье,

Но я своей возлюбленной не дам

Моей души покинуть чистый храм.

Подруга азбуку любви дала мне,

Узором в сердце высекла на камне.

Я зеркало разбил о камень тот, —

Укоров камнем кто меня побьет?

ИЗ ТРЕТЬЕЙ ТЕТРАДИ

О ТОМ, КАК АБУАЛИ СИНА ЛЕЧИЛ СТРАДАЮЩЕГО МЕЛАНХОЛИЕЙ, КОТОРУЮ ОТЧАЯЛИСЬ ИЗЛЕЧИТЬ ВСЕ ДРУГИЕ ВРАЧЕВАТЕЛИ

Во времена Абуали Сина,

Что славился как лекарь издавна,

Почтенный горожанин ежечасно

От меланхолии страдал ужасно.

Кричал: «От жира лопнуть я готов,

Таких, как я, нет в деревнях коров!

У повара алмазов будет груда,

Коль сварит из меня мясное блюдо!

Скорее обезглавьте вы меня,

И повару доставьте вы меня!»

Так он кричал, решив, что он — корова,

И разговора не желал иного.

Никто не мог несчастному помочь, —

Мычал он, как корова, день и ночь:

«Смотрите, становлюсь я всё худее,

Друзья, прирежьте вы меня скорее!»

Что делать с ним? Во весь орет он рот,

Ни пищи, ни лекарства не берет

Врачи, признавшись в собственном бессилье,

Абуали Сину о нем спросили.

«Скажите так, — последовал ответ —

„Жди завтрашнего дня. К тебе чуть свет

Придет мясник, тебя зарежет с честью, —