— Я обожаю этот старый фильм. Мой самый любимый момент…

— Я уже догадался.

Вебер отвернулся, чтобы положить мне на тарелку кусок горячей лепёшки. Повернулся. Я сидела голая по пояс, на моих сосках была намазана красная икра.

— Закусить не хочешь? — я облизала губы и слегка поводила грудью вправо-влево. — Красиво?

— Ох…еть! — выругался Вебер, бросил салфетку на стол. Подошел ко мне.

— Нет! Вернись и оближи меня через стол! Сначала выпей! — он послушно глотнул виски, потом слизывал икру с меня.

— Что дальше? — он заметно тяжело дышал. — Намажешь мне масло на член?

— Обязательно, но попозже. Но ты можешь его достать, я мечтаю с ним поздороваться уже битый час, — засмеялась я.

Он бросил в меня полотенце. Я в него апельсин из вазы и попала прямо в лоб. Потом кинула яблоко и опять попала. Он погнался за мной. Я закричала и спряталась под стол, он расшвырял стулья, хотел вытащить меня за ногу. Я заорала благим матом, он от неожиданности отпустил. Я удрала в туалет и заперлась там.

— Выходи! — крикнул Вебер.

— Не выйду!

— Выходи! — он явно начинал снова злиться.

— Нет!

— Я тебе заплатил! Выходи!

Про деньги вспомнил. Точно уже на грани.

— Ладно. Но с одним условием.

— Никаких условий!

— Ты разденешься до гола и будешь стоять перед дверью. Обещаешь?

— Ещё чего! Выходи! Я замок сломаю!

— Так, раздевайся. Я считаю до пяти и выхожу. Раз, два, три, четыре, пять! — я вышла.

Вебер стоял у двери, голый, возбужденный и злой.

— О! Наконец-то! — я подпрыгнула и уцепилась за него руками и ногами, как детёныш. Он подхватил меня, понёс в спальню.

— На стол! На стол хочу! — скомандовала я капризно. Мой любимый послушно вернулся в кухню.

— Почему не на лыжах или стоя в гамаке? — усмехнулся Вебер и загнал себя в меня. Я тоненько пискнула, принимая.

— Отец рассказал мне историю с шубой, — нежно целуя меня, как только он один умел, сказал. Потом, когда я сдалась и попросила пощады.

— С которой из них? У меня их несколько.

— Про твоего племянника. Как он, кстати? — вот вежливый какой! Как будто его волнует судьба чужого ребёнка.

— Нормально. Твой отец молодчина. Здорово выручил меня тогда. Я его отблагодарила, — улыбнулась я.

— Я знаю, — он отстранился и сел.

— Вебер, не нуди, — я за шею притянула его на прежнее место.

— Он спрашивал у нас с братом, как мы относимся к тебе, — начал он.

— Разрешение встречаться со мной хотел получить? — громко засмеялась я. — Ну и как, дали?

Я быстро отскочила от своего партнёра, поэтому хлопок по заднице получился вскользь.

— Ляля! Твой язык не доведёт тебя до добра, — пригрозил Вебер.

— Шурик! Твоя угроза не актуальна. Ты — единственный в своей семье, кто распускает руки с женщинами. И выбываешь завтра из густых и красивых рядов моих поклонников.

— Зато остаются те, в подземных переходах, — нахамил он тут же. Я встала и ушла курить.

— Прости, — он обнял меня сзади. Взял левую руку, поцеловать, наверное, хотел.

— Это что?

— Кольцо.

— Надеюсь, камень не настоящий.

Вебер поиграл моей рукой туда-сюда под низким светильником. Камень горел, как солнышко.

— Не надейся.

Я отобрала руку.

— Откуда? — спросил он севшим голосом.

— Для человека, у которого свадьба через десять часов, ты поразительно любопытен. Это подарок. Я помолвлена.

Я погладила нежную гладкую кожу его члена. Думала, прогонит. Но нет. Стоял, обнявшись, позволял мне делать все, что я хочу. Дошло дело и до сливочного масла.

— Я тебя совсем не понимаю. Когда другие люди рассказывают о тебе, то часто выходит, что даже не знаю совсем, — задумчиво говорил Вебер.

Я все-таки устроила пикник на полу в его огромной гостиной. Притащила одеяла и подушки. Остатки еды и выпивки. Разгром вокруг сиял полный. Я гордилась собой. Ничего безупречного, кроме задницы хозяина, в этом доме не осталось.

— Можно я чуточку посплю?

Я доела остатки пиццы и залезла к Веберу на живот. Он накрыл нас тёплым пледом. Острой молнией сверкнула вспышка.