– Вид-то какой у вас, - промолвил Полипов.
– Нехорошо... Ремни хотя бы наденьте.

И зашел в сарай.

Там было довольно светло, в широкие проломы в стенах потоками лилось солнце.

Сержант, возвестивший о прибытии нового редактора, копался в моторе трофейного автофургона, рукава его гимнастерки были засучены по локоть.

– Что, ремонт?
– спросил Полипов, оглядывая кабину.

– Никак нет, товарищ майор. Профилактика. Это трофейная драндулетина без профилактики не ездит.

– Давали нам новую машину ЗИС-5. Бывший редактор отказался. Правильно, по-моему. Эта крытая все же, - сказал Горохов.
– От дождя, от снега... А раньше была полуторка, намучились.

Полипов на это ничего не ответил, обошел вокруг пузатую, неуклюжую машину, открыл дверные створки фургона, помятые, видимо когда-то сорванные взрывом, а теперь кое-как выправленные и приваренные к стенкам большими воротными петлями, по железной стремянке поднялся внутрь. Горохов проскочил вперед, зажег аккумуляторную лампочку. Полипов оглядел знакомое нехитрое типографское оборудование.

– Движка нет?
– кивнул он на печатную машину, точно такую же допотопную "американку", какая была у них в Термезе.

– Никак нет. Вручную крутим. Да и чего с ним, с движком? Потаскай его... Сегодня мы здесь, завтра - неизвестно где. Бои начались. Это вот сегодня с утра спокойно...

– Бои начались, - проговорил Полипов как можно равнодушнее, делая вид, что война для него дело привычное, и опять испытывая раздражение оттого, что этот долговязый старший лейтенант знает, конечно, что он прибыл сюда из армейского резерва политсостава, видит и понимает, что ни в каких боях он еще не участвовал, передовой не нюхал...

Горохов стоял рядом и ждал вопросов, всем видом показывая, что готов ответить на любой.

На бумагорезательной машине лежало несколько газетных небольших листков. Полипов взял один из них.

– Это вчерашний номер, - сказал Горохов.

– Ага...
– Полипов пробежал заголовки первой полосы, стал читать какую-то заметку. Читая, он поджимал губы, будто сомневаясь в подлинности напечатанного.

– Это мой материал, - сказал Горохов смущенно, полагая, что Полипову не понравился текст.
– Написано, конечно, не ахти, но ребята...

Полипов молча положил газету, спустился из фургона по стремянке, вышел из сарая.

Небо по-прежнему было пустынным и чистым - ни дымка в нем, ни облачка. Полипов вспомнил последнее боевое учение в Термезской дивизии в условиях, приближенных к боевым, многозначительно поглядел на небо.

– Вот что, старший лейтенант, - проговорил он, угрюмо нахмурившись. Здесь фронт, и бои, как вы справедливо отметили, начались. А если бомбардировщики налетят? В любое ж время боевые действия могут разгореться... А?

– Могут, товарищ майор, - подтвердил Горохов.

– Так что же вы?!
– построже произнес Полипов.
– У вас "Ундервуд" вон осколком пробило... Вы что, хотите дивизию без газеты оставить? Немедленно вывести машину из сарая и замаскировать. Тщательно. Кругом почти голая степь, а этот сарай - цели лучше и не придумаешь. Вон там я видел какой-то овражек... И для приемника оборудовать надежное место. Кто радист?

– Шофер наш, сержант Климов. По совместительству. Штатной единицы нет...

– Безобразие!
– буркнул Полипов.
– Начнутся боевые действия - телефонная связь сразу нарушится. Радист... или кто-нибудь всегда у рации должен быть!

Так началась служба Полипова на фронте. Началась не очень как-то складно; еще подходя к расположению редакции, он почувствовал, что естественные и простые отношения с новыми подчиненными ему будет наладить, видимо, не просто. В газете, как ему сказали в штабе дивизии, служат люди с большим фронтовым стажем или давно обстрелянные. А он покуда прохлаждался в глубоком тылу. Шагая по редким перелескам, потом по степи, пересекая неглубокие овражки и балки, чувствовал себя неуютно и каждую секунду был настороже. Линия фронта, всякие дивизионные службы остались позади, кругом безлюдье, и Полипова не покидала мысль, что в такой-то вот прифронтовой полосе вражеским разведчикам проще всего взять "языка". Вот дорога спускается в ложок, а там, на повороте, торчит куст. Выскочат из-за куста, сбоку, навалятся - и готово.

Изредка навстречу люди все-таки попадались. Прошел, козырнув на ходу, боец с автоматом, с перевязанной кистью левой руки, - видимо, возвращался из расположенного где-то неподалеку санбата. Проехал фанерный фургончик, обдав запахом свежевыпеченного хлеба, возница, пожилой солдат с морщинистым лицом, поравнявшись, скосил глаза на Полипова, молча и нехотя кивнул...

Полипов давно вынул пистолет из кобуры, снял с предохранителя, переложил в брюки и, подходя к подозрительному месту или завидя кого-то, совал на всякий случай руку в карман.