Данн только фыркнула.

— А сам бы не полез? Видя, что на твоих глазах происходит?

Возразить было нечего.

— Вот именно. Ладно, я все поняла, пойду разбираться с порожденным вам бардаком. Мариан, не хочешь передать Сессиль дела и прогуляться? Следователи все равно все что там осталось на камнях в мешки покуют, а разговоры потом со всеми вами говорить будут. Не сегодня. У меня есть способные ребята без этой мути о короне в голове, они со всем разберутся.

Проректор, выглядевший до крайности усталым, на секунду встретился глазами с архимагом — и кивнул, неожиданно улыбнувшись.

— И вы все идите прогуляйтесь, — явно взявшая на себя бразды правления архимаг-менталист сделала весьма характерный жест. — Только, Тайде, передашь мне ваши «проекты» о предрассудках. Думаю, кое-кому из Совета и особистов стоит посмотреть там в пункты про высшую нежить. К тому же робинистов подвинут в образовании и не только, а именно они продвигали все запреты… Ладно, это потом. Пока идите обсуждайте, отдыхайте и все прочие.

Теору послышалось даже «Старшие разберутся». Словно им всем не по почти пять десятков…

Но спорить все равно не хотелось. Да и зачем?

Разговаривать тоже не хотелось. Только привести себя в порядок и как следует выспаться. Едва ли получится взять больничный на следующую неделю. Да и не оставлять же Айвор одну все разгребать…

Они в молчании покинули главный корпус. На крыльце, которое выходило на ту самую злосчастную парадную аллею, все трое остановились, как по команде.

Слов — нужных — не было ни у кого. Даже у Теора, чья специализация предполагала умение эти слова находить. Два с лишним десятилетия он ждал этого момента. Дождался… И теперь чувствовал только усталость, еще раз усталость и горечь — Дамира это все равно не вернет. Ничего не вернет. К тому же к горечи примешивалась истаивающая тревога за юную Пришедшую, едва не потерявшую жизнь в попытках помочь им в этой глупо развязанной драке. Кем она станет? И станет ли хоть кем-то, или появится еще один вот такой вот Вернон де Раль, уверенный, что можно забрать чужую силу и чужую жизнь для своих целей?

— Мне нужно искать нового заместителя? — деловито осведомилась Айвор.

— А я тебе уже надоел?

— Нет. Но я пойму, если тебе надоела я и это место. Все закончилось. Дамир отмщен.

— Возможно. Но я вроде как пока не попадаю под статью о профнепригодности, — немного коряво пошутил менталист. — И вообще-то Саманта уже нашла себе дом в столице, а я не люблю ее разочаровывать. Да и пересдачу еще принимать будет нужно осенью.

— Какую пересдачу?

— Ты же не думаешь, что я готов засчитать этой безумной четверке магическую безопасность? Свою часть так точно, а два с половинной бала — маловато для сдачи зачета. И, Анна, рекомендую пересмотреть оценки и Сигурн Свенсон. Кажется, первокурсники на нее плохо влияют. Или она на них.

— Ну уж, — теоретик повела плечами. — Они старались как лучше.

— Мда, старались, — хмыкнула Айвор. — А вышло через…

Теор кивнул. Он был рядом и имел достаточно опыта, чтобы понимать насколько большим были риски. Ничего, поваляются вчетвером в лекарском корпусе недельку с истощением, а зачинщица — и больше, и не только с истощением, — поумнеют.

До следующего раза.

— Слушай, Тео, у нас по плану практика как раз по безопасному взаимодействию с с магическими аномалиями на первом курсе. Возьмешься? И в сентябре работы меньше будет, — Айвор, явно обрадованная тем, что он никуда не намерен уходить, тут же оживилась.

— Нет уж. Только с тобой на пару. И никак иначе.

— Ладно.

— А вы под Выховец, верно? — Анна прищурилась.

— Ага, а что?

— У моего третьего там в музее практика по анализу нестандартных плетений.

— Что ж, — усмехнулась Айвор, — это будет весело.

Теор с Анной переглянулись.

— Надеемся что нет.

Но, на самом деле, все трое преподавателей прекрасно понимали, что весело будет. И вряд ли им.

В самом начале лета, когда зачетная неделя осталась позади, а экзамены еще только маячили на горизонте, Альбу, Свена, Жана и Амири вызывал проректор де Кресси.

Сидели они его в кабинете все четверо тихо, как мыши. Особенно Альба, к который за время пребывания в лечебном корпусе один только магистр-менталист раз десять приходил с желанием донести что безрассудство заканчивается могилой.

— Господа, я, надо признать, не один день разрывался между вашим немедленным исключением с одной стороны, и представлением к государственной награде за помощь в поимке особо опасного преступника — с другой.

— А за что исключать? — осторожно осведомился Свен.

Натура рыжего требовала спорить, но все же проректора он побаивался куда больше, чем менталиста.

— Не за что, а ради чего. Ради того чтобы не хоронить вас, господа. Вы могли — каждый — выгореть, вкладывая силы в чужую магию без умения ограничить процесс. Это и так едва не случилось. Ваши мотивы были, безусловно, благородными. Но вы сами видели, что произошло с вашей подругой, даже при том, что адептка Свенсен быстро среагировала и успела вытащить ее за щиты до того, как жизнь Альбы Синегорской закончилась, и началась бы нежизнь дарахре в ее лице. Вас не просто так оградили от влияния дикой некроэнергии.