– Чушь! Этого боюсь я. Видеть ее постоянно, в натуре? Я не сумасшедший - пока. Чтобы потом бегать за ней, как собачонка, повизгивая от восторга, и лобызать ей ноги? Тебе, железная чурка, не понять, что за страшная сила - красота!

– Молчит Бетси по той же причине?

– Вероятно. Представляешь, какой у нее может оказаться голос? Музыки не захочешь.

– Ну так выгони ее вон! По крайней мере, это последовательнее, чем кидаться из жалостливости в злобность.

– Я не знаю!
– резко сказал Робин.
– Я ничего не имею против Бетси, она, видимо, милое создание и все такое, но я не терплю, когда играют на моих слабостях и выставляют меня идиотом, ненавижу чувствовать себя прозрачным. Я не создан для симбиоза, я такой есть! В чем моя вина?

– В эгоизме, наверное. Ты можешь быть добрым, но до известных пределов. Жертвовать собой ты не согласен.

– Жертвовать? Ради кого? Ты что же, Краб, призываешь меня слиться сознанием невесть с кем, чтобы затем самому превратиться неизвестно во что? И все это во славу гуманизма?

– Всем, что в ней есть, Бетси обязана тебе. Уж не себя ли ты так боишься?

– Хватит с меня потерь! Довериться ей, раствориться в ней, а потом свихнуться, наблюдая, как она превращается в чудовище?..

– Бедненький, - участливо сказал кибер.
– И пожалеть-то тебя некому.

– Много вам воли дали, - сказал Робин, наливаясь кровью.
– Смотри!..

– Переходим на личности? Славно!

Взъярившись, Робин ударил кулаком по клавише, отключив видеофон.

– И что ты доказал?
– спросил Шестиног через динамики Координатора. Ну правильно: меня обесточить, Бетси на костер...

– Замолчи!
– крикнул Робин.
– Это приказ!

Кибер умолк. Робин крайне не любил пользоваться правом "последнего слова", но дольше сдерживаться не мог. Несколько минут он остывал и расслаблялся, затем попытался выбросить из головы все постороннее, отвлекающее, снова погрузившись в кропотливые будни стройки: в жесткий контроль работы разношерстной и многочисленной бригады строительных роботов, три дня назад переведенных им на форсированный режим, и в мелочные споры с нудным и чванливым Координатором.

11.

– Поступило сообщение, - объявил надменный голос Координатора.

– Ну?
– сказал Робин.
– Не тяни!

– Зондом-семь в квадрате 117-403 обнаружена металлическая конструкция неустановленного назначения.

Робин подскочил:

– Что?!

– Повторяю. В квадрате...

– Умолкни!
– рявкнул Робин.
– Изображение!

Экран вспыхнул, превратившись в залитый солнцем горный пейзаж. Робин не сразу разглядел в одном из бесчисленных ущелий слабый металлический отблеск.

– По-твоему, у меня линзы вместо глаз? Ближе!

Изображение надвинулось, словно Робин плавно опустился к скалам, заглянул прямо в ущелье.

Это был огромный аппарат настолько странной формы, что глаз с трудом угадывал в ней правильность искусственного сооружения.

– Глубокий Космос!
– потрясенно воскликнул Робин.
– Это звездолет!

Судя по глубоким застарелым шрамам на стене ущелья, посадка не была мягкой.

– За шесть веков в Системе многое могло измениться, - сказал Робин, но я сомневаюсь, что это чудо оттуда. Что скажешь, Коорд?

– Современные методы прогнозирования технических достижений не дают оснований предполагать, что...

– О господи! Скажи внятно: корабль - чужак?

– С вероятностью 93,6%...

– Я должен взглянуть, - сказал Робин вскакивая.
– Готовь флаер.

– Без тебя, конечно, не обойтись, - раздался из динамиков ворчливый голос.
– Робин Вездесущий!

– Краб!
– обрадовался Робин.
– Ты где?

– Готовлю твоему величеству флаер. Куда прикажете подать?

– Фигляр!
– рассмеялся Робин.
– Ладно, полетели.

Через минуту флаер несся над поросшими лесом холмами. Упиваясь скоростью, Робин все разгонял и разгонял машину, пока местность внизу не превратилась в однородный голубовато-серый фон. Меньше, чем через час флаер уже парил над горной страной, выискивая замечательное ущелье. Увидев звездолет, Робин круто направил флаер вниз. Машина лихо ухнула в пропасть, в последнюю секунду с усилием затормозила, опустившись на уступ, торчащий в десятке метров над бегущим по дну ущелья ручьем.

– С прибытием, - сказал Робин.

– Спасибо, - отозвался Шестиног.
– Доиграешься когда-нибудь...

Откинув колпак, Робин выпрыгнул на камень. Вблизи звездолет выглядел еще внушительнее. С момента катастрофы прошли, наверное, века, но время и падение повредили исполинский аппарат меньше, чем можно было ждать.

– Зонд!
– позвал Робин.
– Где зонд?

Из-за витой, вросшей в камень трубы выполз автомат. Специализированный на полетах, по скале он передвигался с трудом.

– Сделал анализ? Сколько лет этому мастодонту?