Открываю дверь. Лев... В форме.

– Чего так рано?
– морщусь я.
– Ты ж только ушёл!

Смотрю на часы, которые вчера даже не снял с руки. Так вырубился...

– Твою ж... шесть!
– веду ладонью по щетине.
– Дай хоть побриться.

– Некогда. По ориентировке похитителя отзвонились. Лабрадор, комплекция, очки, возраст. Всё совпадает. Поехали.

Натягиваю джинсы...

– Форму надевай. Там "фейсы" руку на пульсе держат. Если личность подтверждаем, то дело официально передаём им.

– А мы как всегда просто молодцы в сторонке постояли?

Застегиваю рубашку, кобуру...

– Ну... как обычно. Сливки снятые с молока придется отдать.

Рассовываю по карманам телефоны, документы, ключи... Айдаров торопит.

Башка болит.

– Кофе бы...

Захлопываю дверь.

– Потом, Медведь, не ной... Я сам чуть глаза продрал.

Едем на его тачке. Тут недалеко, а мою греть некогда.

– Ну как ты? - косится на меня.

Молча жму плечами.

– Ты помнишь, я тебе пьяный говорил - за своё надо бороться?

– Помню.

– Забудь... Не надо оно тебе. Женщину нужно держать в дефиците. Чтобы она сама к тебе тянулась и инициативу проявляла. Забей на свой Бумеранг пока не поздно.

Так, поздно уже!...

– У нас и так работа нервная, если еще и женщина нервы делает, можно совсем с катушек слететь.

– Марьяна... а фамилия как? Айдарова?
– закидываю жвачку в рот. Перегаром от нас несет от обоих. Протягиваю ему жвачку.

– Или на девичью обратно поменяла?

– Иди нахрен, а?
– психует Лев, забирая упаковку.

– Просто ты всё время говоришь про неё. Даже если про Марью мою...

– Нахрен - это там, Медведь!

Закатываю глаза. Найти её что ли самому? Прёт же его до сих пор как Тузика.

– Только попробуй... - словно читая мои мысли.
– Руки не подам.

– Дурень...

Скидываем куртки, оставляя у Льва в машине, чтобы не мешали двигаться, если вдруг какой замес.

– Квартира-то какая?

– Одиннадцатая.

Уперевшись рукой в косяк, рывком дергаю на себя дверь подъезда. Магнитный замок не выдерживает. Шутливо показываю Лёве внутрь.

– Прошу!

Поднимаемся по лестнице.

– Слушай, мы как НКВДшники, с утра забираем, пока "жертва" не проснулась.

– Завтра может уже испариться. Добрые люди подскажут, что ориентировка на него ходит.

– Это - да.

Где-то уже на третьем этаже сверху слышится шум. Басы музыки.

Переглядываемся. Поднимаемся выше. Останавливаемся у одиннадцатый квартиры. Дверь чуть-чуть приоткрыта.

– "Жертва", по ходу, еще и не ложилась. И неплохо проводит время.

Достаём стволы, снимаем с предохранителя...

Медленно приоткрываю. Женский хохот, звон бокалов... женские голоса перекрикивают музыку. Проходим дальше. Останавливаемся в арке.

Застолье, тёлки, ёлка, гирлянды, мишура...

Во народ гуляет! Нам бы так.

– Тук-тук...
– стучу стволом по косяку.

Одна из них делает музыку тише.

– Вау!
– начинают щебетать пьяненькие дамочки.
– А вот и наши мальчики!

Кто-то делает звук тише.

– В каком это смысле - ваши?
– дергает бровью Айдаров.

– А хозяйка где?
– обвожу их взглядом.

– А хозяйка сегодня я, - вальяжно плюхается в кресло блондинка с малиновыми губами лет так тридцати пяти. Закидывает ногу на ногу и взмахивает нам бокалом: - Арестовывайте! Девочки включите им музыку...

– Та-да-да-да... да-да-дам!
– провокационно напевают "девочки" известный стриптиз-музон, кружась вокруг нас. Одна из них, глядя мне в глаза обматывает вокруг моей шеи пышную розовую мишуру. От неожиданности теряюсь.

– Какой, а!... Мяу...
– делает кистью кошачью лапку, ведет коготками по моей груди.
– Огромный мальчик!

Перевожу шокированный взгляд на Айдарова. Над ним другая мадам взрывает хлопушку, и ему на голову и погоны летят золотинки и конфетти.

– Феерия!...
– ползут вверх его брови.

Чувствую, как в мою щеку впечатываются чьи-то губы. Вспышка камеры. Еще одна...

Эээ!...

– Так, дамы!
– рявкаю я, отстраняясь от той, что повисла на моей шее. Выдергиваю из кармана удостоверение, открываю. Сую в нос ближайшей.

– Ой, да роскошный, роскошный...

Пьяно целится губами в фотку. Едва успеваю отдёрнуть!