Он же должен понимать, что со мной уже добился больше, чем мог со всеми принцессами вместе взятыми.

Так что успокоимся оба, поговорим… я кстати тоже извинений жду. За «не настоящую». Обидно было.

Договоримся и приступим к расшифровке. Рисунки, опять же, изучим. Разберем по строчечке, что там написано, в этих супер-секретных сведениях.

Я встаю, наконец, с земли и тщательно отряхиваюсь.

Помогает мало - часть одежды уже промокла, часть заледенела, и в сапожки набился снег. Становится прям холодно.

Ну ничего, сейчас быстро до замка добегу.

Начинаю пробираться назад - натоптала я так, что дорогу точно не потеряю, и тут же замираю…Потому что пусть в отдалении, но слышу мужские голоса.

И делается не по себе.

Конечно, это могут быть замковые же лесорубы. Или охотники. Или еще кто… свой.

Но я как-то очень сильно жалею, что сбежала в лес без сопровождающих.

Закрой глазки, Ирмэль

У любого события есть следствие.

Даже если неявное.

Даже если не сразу аукнется.

Даже если не в этой жизни…

Огненный род, скрывающий свои особенности, прекратил превращаться. И вновь рожденные в этом роду уже ничего не знали об обороте.

Огненный принц, потерявший семью слишком рано, затыкал эмоциональную рану чем угодно, кроме созидания. Упивался властью, разбрасываясь ранящими словами направо и налево, пока, по существующему во всех мирах кармическому закону, не наткнулся на ту, что это не простила.

Влюбленная ведьма, которая по природе привыкла брать, что хочет, колдовать, когда можно поговорить, проклинать, когда можно принять и смириться, десять лет своей жизни отдала чувству вины.

Ложь на ложь, око за око, не подумать о возможных опасностях и уйти в лес одной, с психу, и напороться на пришлых разбойников… Это про меня да. У любого события есть следствия, да. И очень жаль, что иногда следствие и наказание вот вообще несоразмерно поступку!

Поневоле становишься философом, пока сидишь в наспех сколоченной клетке. Сидишь, злишься на дурацкую ситуацию, на себя, мерзнешь, боишься неясного будущего и пытаешься понять, а как спасаться-то?

И как достучаться до идиотов, которые в моем собственном лесу поймали его хозяйку и теперь обсуждают, продать меня в жаркие королевства, попользовать самим - и делать это на протяжении всего их путешествия - или содрать приличный плащ и пойти уже своей дорогой.

Идиоты!

Безродные, не понять откуда пришедшие, ничего не понимающие в местных реалиях. Раз десять сказала, что я - принцесса, со мной так нельзя, и сейчас набежит вся королевская рать и сделает им очень больно. Хохочут только. Ведь принцессы по утрам по лесу не шарахаются одни, да и видок у меня точно не принцессин.

Да, одета я непримечательно… но тот же плащ, подбитый мехом, добротная обувь, натуральная шерсть платья не могут принадлежать служанке!

Десять раз им предложила настоящего золота. И обещала отпустить с миром.

Отмахиваются.

Типа враки это все, заманю куда и не видать им золота. Уж лучше выручить его за одежду или меня саму, так надежней.

Десять раз показала на свою мраморную кожу. Фыркают. Что и не такие болячки видели - цену это конечно мою снизит, но не критично.

А уж сколько грозила им драконом…

– Десять годин мы по этим лесам ходим перед окончанием холодов, - мотает головой беззубый предводитель, - Какой дракон? Какая принцесса? Дурная ты девка, сама с головой не дружишь, раз такое удумала.

Поневоле пожалеешь, что в моем новом мире нет новостей и телевизора, который любой приличный разбойник посмотрит перед выходом на дело. Точнее, новости есть - но распространяются они с разной скоростью. Если ближние соседи могут обменяться гонцами, в местных деревнях на ярмарках обмениваются слухами - и мало-помалу узнают все, то такие вот кочевые разбойники могут довольствоваться только тем, что видят сами.

А десять лет они не видели здесь ничего, кроме…

– … отличная пушнина, вялая от холодов дичь и дурочки, гуляющие по лесу. Три годины назад мы здесь тоже одну поймали, ох и заработали тогда… А ты еще милей. Замажем синяки - и торговцы ничего и не заметят.

Синяки блин. Вот чего моему "отцу" тоже так не относиться было? Впрочем, не о том думаю.

– Может все-таки себе прихватим?
– плотоядно осматривает второй. Их всего четверо - мужиков с короткими ножами, луками, топорами и мешками заплечными. Все в рванье, намотанном на себя в десять слоев, с грязными лицами, но… Как бы это сказать... Ни усталости, ни печали, ни опустошенности своей долей в них не чувствуется. Они разбойничают явно от большой любви к такому образу жизни, а не потому, что вынуждены и выживают только так, - Давненько никто нам жрать нормально не готовил и ночи не грел.