Шрифт:
Кабель, оторванный с одной стороны и искрящийся электричеством, полетел вниз, где бегали люди.
Петр Алексеевич подошел к Своркину, пнул того в бок. Дохляк.
– Довыеживался, придурок, – сухо бросил он.
Потом, подойдя к балкону, крикнул:
– Эй, идиоты! А ну успокойтесь! Нет тут никакой бомбы.
Безумие толпы быстро угасло, все обратили взоры наверх, увидели там главу «Купола», и это сразу снизило градус неадекватности.
– Среди нас есть предатели, – продолжал тот. – Предлагаю им сдаться.
И как бы между делом продемонстрировал пистолет.
– У вас есть ровно три секунды. Мы вас все равно схватим, всех, без исключения, уж поверьте мне. Но те, кто сдастся прямо сейчас, добровольно, будут помилованы. Итак, считаю. Раз… два… ТРИ!
Из толпы вышли несколько человек.
– Вот и отлично, – кивнул Петр Алексеевич, разглядывая каждого.
Два бывших ведущих с телешоу, один певец, кто-то из чиновников. Так, ничего серьезного. Мелочь какая-то, и чего им не сиделось? Своркин, зараза такая, мозги запудрил. Интересно, чего хотел? На место главы сесть? Видимо, так. Но не рассчитал силы. Надорвался.
– Охрана! – крикнул глава «Купола». – Охрана! Этих – под стражу. Остальных… тоже в тюрьму, до выяснения обстоятельств.
Толпа заголосила, начала возмущаться.
Петр Алексеевич спустился вниз. Спросил:
– Чего бубните? Не слышу! Мне в лицо скажите, если такие смелые.
– Нас-то почему в тюрьму? – вышел из толпы еще один чиновник. Его лицо лоснилось от жира, костюм, дорогой, индивидуальной работы известного дизайнера, тоже был грязным. – Мы же непричастны к этому. Отпустите нас немедленно…
Раздался грохот. Петр Алексеевич выстрелил возмущавшемуся точно в лоб.
Чиновник, вмиг обмякший, завалился на пол.
Воцарилась тишина. Все смотрели на тело.
– У кого-то еще есть вопросы? – спросил он, оглядывая каждого.
Вопросов больше ни у кого не было.
– Вот и хорошо. Под конвой всех!
Солдаты начали разбивать толпу на группы, выводить всех из зала. Петр Алексеевич устало смотрел им вслед, размышляя о чем-то своем. Если бы он обернулся и глянул туда, куда упал кабель, то всего произошедшего дальше можно было избежать.
Но он не обернулся. Тяжелые думы забили голову, отвлекая от всего.
А там, в углу, продолжал искрить брошенный кабель, упавший точно в коробку с салфетками, продолжая начатое Своркиным дело.
Глава 13. Разбитый
Вот он – дом.
Тот самый дом, в котором должны были быть его жена и дочь. Должны были, но…
Именно сюда, к матери, его теще, они и направились в тот злополучный день, когда началось заражение. Жена с ребенком уехала, а он, Макс, остался, чтобы порыбачить. Отдохнуть ему хотелось.
А потом приехали люди из министерства и увезли его от родных. Большаков вызвал, давний его друг. Вызвал на помощь с загадочным делом, которое в итоге вылилось вот во что.
Кто знает, если бы все повернуть назад, как бы было? Если бы он поехал вместе с женой и дочкой сюда? Что бы было? Где бы сейчас он стоял? Или лежал…
Но это теперь неважно. Вот дом. Пустой.
Вот он.
Максим смотрел на серую пятиэтажку и все понимал. Никого нет живых. Эвакуация тут не проходила, об этом говорили обустроенные окна, обитые целлофаном и одеялами – чтобы не проникла зараза. Значит, народ пытался спастись своими силами. Но от этой гадости просто так не уберечься. Одеяла и простыни тут не помогут. Все умерли.
К горлу подкатил ком.
Максим рванул в знакомый подъезд, забежал на одном дыхании на третий этаж.
И вдруг остановился возле дверей, обитых черным дерматином. На последнем шаге, когда все было преодолено, все препятствия и испытания, Макс не мог сделать то, что должен был. Он не мог войти внутрь.
Пока он здесь, он был в неведении. Глаза не увидели того, что подтвердило бы его догадки, а значит, была еще надежда. Да, она умирает последней, и даже сейчас, когда все было понятно и так, он верил, что самого страшного не случилось.
В какой-то момент парень даже подумал о том, чтобы просто развернуться и уйти. Так будет лучше. Нельзя убивать в душе последнюю надежду. Пусть будет. Пусть хотя бы она будет живой.
Пусть мысли возвращаются сюда, к этому дому и к этому порогу, раз от раза, чтобы успокаивать себя и убеждать – там не все так плохо, как кажется. Жившие там – ушли. Куда – неизвестно. Во спасение. Ушли, оставив какую-нибудь записку, клочок бумаги. Что-то типа «эвакуировались в центр» или «будем в Смоленцево». И тогда на душе будет спокойней.