Маркизу с одной стороны нравилось, как все идет. У них есть молодой и деятельный претендент, на сторону которого можно будет привлечь войска. Его связь с принцессой должна помочь в этом. Можно будет преподнести переворот как освобождение трона от неудачника с целью передать его молодым правителям. И не важно, что всей обязанностью принцессы будет рожать детей своему мужу, посещать религиозные и благотворительные организации и махать народ ручкой из окна кареты. Если она захочет жить с привычным комфортом, согласится на все.

Единственное, что тревожило маркиза — кузен Краузе. В детали заговора его никто не посвящал, поскольку язык у родственника был что помело. Вкупе с его дурной фантазией он мог насочинять все, что угодно. Оставалось только догадываться, чем он уже успел пригрозить тюремщикам, и что еще додумает, сидя в застенках. Вытаскивать же его не было никакого желания. Не в последнюю очередь потому, что он пойдет болтать о своих подвигах по всей столице. И неизвестно, сколько вранья потом придется опровергать.

Маркиз никогда не любил кузена. Отношения поддерживались исключительно из уважения к покойной бабке по материнской линии. Она всю жизнь считала младшего из внуков обиженным судьбой. Рано потерял родителей, не повезло с опекунами, не сложилась карьера, потому что все так и норовили подсидеть его. В то, что граф сам умудрялся настраивать против себя людей постоянным враньем, она не верила. Потому что ей внук клялся и божился, что говорит только правду. И продолжал беззастенчиво лгать, благо понимал, за какие рамки зайти нельзя, дабы не потерять доверие бабули. Расчет оказался верен. Большую часть своего личного состояния женщина оставила ему.

Альфред Дункле старший поспешил выкупить у племянника все фамильные ценности, отдав за них больше, чем они стоили на самом деле. После чего обиженный граф принялся рассказывать всем, как дядюшка обокрал его, едва тело любимой бабули закрыли в фамильном склепе.

Все это заставляло маркиза надеяться, что дражайший родственник как можно больше времени проведет в королевской тюрьме. Его не пугало, что он и сам может попасть на допрос к стражам. Всегда можно сказать, что у кузена слишком большая и несколько больная фантазия, дружеские встречи он принял за заговор. С его репутацией можно не переживать об аресте. Да и не сделали они еще ничего. Встречались, разговаривали, что-то обсуждали. Нет ни одной бумаги, никаких сборов денег, среди них нет людей связанных с войсками. Словом, хватать их не за что. Хотя, арестовали же несколько человек только за разговоры. Но пока никого ни в чем не обвинили — доказательств не нашлось. И не найдется, пока все не будет кончено.

В голове же возникла мысль, что надо как-то намекнуть властям, будто кузен Краузе и есть настоящий заговорщик. Мол, именно он решил убить короля, потому что тот проиграл войну Северной империи. Мало ли, что у этого человека в голове. Никому неизвестно, на что он способен.

В голове начал складываться план возможных действий, когда в зал вошел дворецкий.

— Милорд, первый экипаж на подъездной аллее.

— Благодарю, Франс, пусть гостей проводят в серую гостиную. Я сейчас приду туда.

Мужчина поклонился и отправился встречать прибывших. Если бы кто-то поинтересовался мнением человека, прослужившего семье Дункле более тридцати лет, сменив на этом месте своего отца, то он бы сказал, что ему не нравится затеянное лордом. Но кто будет прислушиваться к какому-то дворецкому, если все уже решено. Оставалось надеяться, что возможные кары не заденут детей и слуг. Они-то уж точно ни в чем не виновны, кроме того, что одни родились именно у этого отца, а другие работают в этом доме. Но, опять же, кто будет обращать внимание на слабых, когда полетят головы.

Клаудия в очередной раз перечитывала параграф в учебнике. Вроде все было просто, но она не могла понять процессы до конца. В монастыре естественной истории отводилось немного времени, предпочитая обучать принцессу истории политической, экономике, философии, рукоделию. Что-то она читала сама, в основном о животном и растительном мире. Но это были крохи. Выход был один — просить учебник за предыдущий курс. Но тогда она потратила бы слишком много времени, и не успела подготовиться к уроку. А наставница Келлер обещала спрашивать со следующего занятия. Выход был один — попытаться самой додумать то, о чем все уже должны знать.

Отодвинув тетради с конспектами и заданиями, она положила перед собой чистый лист и принялась рисовать схему. Принцесса не сомневалась, что ошибок в ней будет много, но сейчас ей нужно было подготовить ответ, и найти его надо было в учебнике и конспекте занятий. Все остальное она будет подтягивать потом.

Новый читатель вошел в библиотеку. Любопытство требовало оглянуться, посмотреть, кто там. Но по опыту Клаудия знала, если это кто-то из пансионерок, большая часть отведенного на уроки времени уйдет на пустую болтовню. Поэтому она заставила себя сосредоточиться на задании.