Мы были полностью выжаты. Но прежде чем впасть в кому, нужно было сделать еще одну вещь. Нам нужно было организовать охрану, потому что если мы могли проехать через американскую линию фронта совершенно незамеченными, то, как мы полагали, это мог сделать и противник.

Я был слишком взвинчен, чтобы спать, поэтому отправился на первую вахту вместе с Дезом. Отправляясь с острова света, которым была Насирия, в темноту к северу от нас, я прочитал короткую молитву. Я родился и вырос католиком, хотя, наверное, в последнее время изрядно погряз в грехах. Тем не менее, я улучил минутку, чтобы поблагодарить своего Бога за то, что и я, и все парни из моего патруля были живы. И я принес извинения за то, что молился только тогда, когда был в дерьме и отчаянно нуждался в помощи.

Глава 26

Если не считать моего пребывания на часах, я спал сном полного изнеможения. С первыми лучами солнца мы, все девять человек, были на ногах, готовы и заряжены для боевого дежурства. Никто не собирался снова ложиться спать, поэтому Трикки и Джо настроили нашу ВЧ рацию PRC-319. Хотя Трикки отключил шифрование на TACSAT и УКВ-рациях, у нас все еще была система ВЧ, с помощью которой мы теоретически могли отправлять безопасные текстовые сообщения, но только тогда, когда она хотела работать.

Устанавливать ВЧ-связь на большие расстояния — сущий кошмар, и в любом случае это было дерьмовое оборудование. Нам удалось отправить короткое текстовое сообщение в штаб Следопытов, или, по крайней мере, мы надеялись, что оно прошло: «Доклад обстановки: координаты противника в квадрате 937584 … Наши координаты с американскими войсками в квадрате 738295. Потерь нет».

Мы выпили чая и перекусили, взошло прекрасное и яркое солнце. В ясном свете пустыни мы начали кое-что замечать. Я понял, что шнурок на моей левой нижней штанине не развязался: он отсутствовал полностью. Я присмотрелся повнимательнее и заметил, что в материале проделано отверстие. Я проверил ногу, и там была едва заметная ссадина.

Я более внимательно осмотрел пробоины. Они состояли из круглых входных и выходных отверстий типа тех, которые делаются пулей калибра 7,62 мм. Каким-то образом мне прострелили брюки, но пуля не задела ногу. Когда мои руки ощупали эти пулевые отверстия, я заметил, насколько они распухли. У меня были пальцы, похожие на сосиски. Должно быть, это было из-за часов, проведенных с трясущимся пулеметом, когда я водил им взад-вперед по целям.

Пальцы похожие на сосиски. Я как бы улыбнулся про себя: эта фраза вернула меня далеко назад. У меня всегда это ассоциировалось с принцем Чарльзом, шефом нашего полка. В тот день, когда мне должны были присвоить офицерское звание, принц Чарльз должен был пообедать с нами за нашим полковым столом — парадным столом. На церемонию приехали моя мама, мой папа и мои сестры, а также мои бабушка и дедушка из Ливерпуля.

Дедушка сказал мне, что однажды ему довелось встретиться с принцем Чарльзом, и если мне когда-нибудь доведется пожать ему руку, я должен хорошенько рассмотреть его пальцы. Они были похожи на маленькие сосиски. Тогда у меня не было такой возможности, но я всегда помнил, что сказал дедушка. Некоторое время спустя парашютно-десантный полк должен был получить новые полковые знамена, поскольку, после двадцати пяти лет службы, наши знамена были хорошо потрепаны в боях. Как один из самых молодых офицеров в полку, я был выбран для вручения знамен от принца Чарльза. Потом был ужин в шатре, и я пожал ему руку и завел с ним беседу.

Принц Чарльз не вел бессмысленных «светских бесед». Он был сосредоточен и вовлечен в работу, и я им очень восхищался. Он поразил меня тем, что искренне интересовался тем, кто я такой и что хочу сказать. Мы встретились еще раз, когда я участвовал в операциях в Косово, и десантники впервые побывали на месте боев в этой раздираемой войной стране. Он вылетел, чтобы лично встретить нас и поприветствовать, а также оказать моральную поддержку кампании. Мне удалось хорошенько рассмотреть его пальцы, и дедушка был прав. У принца Чарльза действительно были пальцы, немного похожие на сосиски.

Глупо ухмыльнувшись самому себе при этом воспоминании, я быстро взглянул на свои часы «Булгари». На них не было ни царапины. Эта штука была чертовски пуленепробиваемой. Я пошел за своей сумкой, которая висела на дверце нашего потрепанного «Лендровера». Я отцепил ее и внимательно осмотрел. Аварийная сумка напоминала чертово сито со всеми проделанными в ней пулевыми отверстиями. Внутри даже мой набор для приготовления чая был разнесен вдребезги, что меня бесконечно разозлило, потому что я больше не мог заваривать чай.

У всего боевого ущерба был один плюс. Дерьмовый роман моей сексуальной французской подружки Изабель об инопланетянах из будущего был изодран начисто. Я решил, что мне здесь повезло. Я отнесу его ей, когда вернусь домой, и это должно было стоить самого лучшего секса в моей жизни. Что может быть лучше причины, чем не дать себя убить?

Я достал из кармана смока солнцезащитные очки «Персоль». Они были разбиты вдребезги. Это было неудивительно, и полностью по моей вине. Я не потрудился свернуть их или убрать в жесткий защитный футляр. Может, они и были сделаны вручную, но даже они не смогли бы пережить то издевательство, которому я их подвергал, перекидывая пулемет. Это были потраченные впустую 200 фунтов, но небольшая цена за то, чтобы остаться в живых.