– Ну, как наш младший братик?! – весело спросила девушка, усаживаясь между корней дерева.

Голос ее за прошедший год чуть погрубел, понизился, превратившись из звонкого в умеренно-бархатистый.

– Вопит как угорелый! Он совсем несносен.

Маленький Ванжур родился в тот промежуток времени, когда нельзя было уверенно сказать, что он появился на свет не от своего отца. Тем не менее Талик с Шенне полагали, что это именно так, и что это лишь вопрос времени, когда у мальчика скруглятся коромыслом брови или обнаружится наследный дар лечения. Пока же ребенок был похож на свою мать.

– И мама тоже хочет малыша. Мол, я большая, обо мне заботиться не нужно больше.

– А что Таймур?

– Старается, – хихикнула девушка, – покамест не выходит.

– Тебе не угрожает больше?

– Что ты, нет! – отмахнулась она. – В проступке их была определенно польза.

– Боюсь, – печально вздохнул юноша, – мы потеряли больше, чем приобрели.

– Талик, не мы решали! Но случилось кстати.

Около трех месяцев назад Таймур увидел на шее девушки кровяной засос, что вызывало у него бурю возмущения. Отец пригрозил ей Советом старейшин, потребовал прекращения встреч с Таликом, а в качестве наказания хотел переложить на дочь часть их с Дафной домашней работы, и без того незначительной.

Шенне, разумеется, предложила рассказать старейшинам о его с Альмой пикантных встречах, а если и не старейшинам, то хотя бы Дафне и Корлику. Отцу такое предложение не понравилось, и в итоге он согласился пересмотреть распределение домашних обязанностей в обратную сторону – все же им с мамой стоило привыкать обходиться без помощи почти взрослой дочери.

– Не мы. Давай лучше обсудим праздник.

– Давай.

– Итак, ты им покажешь чешую и коготь.

– Ага. А ты раскроешь серп.

– Да, как найду удобный случай.

– Как все же объясним его?

– Никак.

– Пусть спрашивают Альму?

– То не важно.

– Выходит, нам всю жизнь придется прятать… те прочие дары от остальных? Мне – серп, тебе же – чешую и коготь.

– Шенне, ведь в этом наша сила скрыта. Пока с Советом риск вражды не сгинет, нам будет чем их сильно удивить.

– Согласна. Про полет молчим?

– Ты думаешь?

– Да как по мне, не стоит, он же есть у многих.

– Согласен, да.

Выявление же прочих даров они были намерены завалить, дабы не создавать даже крохотной возможности для альтернативного ремесла.

– Когда поставят воинами нас, – продолжал планировать Талик, – назначат обученье. Там будем вместе.

– Как потом?

– Потом поженимся, оценим ремесло. Я подойду к старейшине Багуру и предложу подход, где были бы мы рядом и общине с пользой.

– Он очень добр к тебе.

– Пожалуй.

Яр Багур вместе с черновой работой на складе общины продолжал забрасывать юношу дощечками с древними мудростями, регулярно вел с ним по этому поводу беседы и давал наставления. В отличие от Кальина, Яр требовал не столько заучивания, сколько понимания изложенных на них глубинных идей.

Во многом, как считал Талик, мудрость старейшины была схожа с заветами его дяди. И тот же холодный ум, и учет дальних следствий наравне с ближайшими. Вот только в центре всех решений у Яра стояли интересы и благополучие общины.

Юноша довольно скоро обнаружил это различие, и теперь, когда ощущал на этой почве неприятие древних мудростей, он просто абстрагировался, как будто речь идет о какой-то другой общине, либо о калахасской, но без его с Шенне участия.

Как бы то ни было, Яр оставался доволен и часто хвалил Талика за проницательность и свежий взгляд на устоявшиеся традиции и порядки.

– А если будет много воинов, и нас отсеют? – усомнилась в их плане девушка.

– Мне кажется, что нереально это.

– И почему?

– Сейчас ни у кого нет связки чешуи и когтя. Они не могут это упустить. А быстрый серп для них вообще находка.

– Да, здесь ты прав.

– Да и потом, наш уровень призывов… недостижим пока для остальных.

В этом Талик тоже был прав. К тому моменту они хорошо свыклись с полученными от других калахасцев «листиками души».

Небесный коготь набрал темный цвет и форму, скорость его призыва сократилась до каких-то пары секунд – как и было у самого Яра Каира. Чешуя стала менее прожорливой и более равномерной. Фиолетовые клинки лучше слушались Талика, по призыву которого они появлялись и летели так же быстро, как и у чужеземца Хасима, но и у Шенне получалось немногим хуже – та же скорость, но чуть бледнее цвет.

Пока они еще не умели в полной мере управлять этим «серпом». В самом начале призыва требовалось задать направление выстрела, иначе клинок вовсе отказывался лететь. Однако и без этого данное оружие представлялось уже очень грозным, особенно если учесть, что за счет поглощения большого числа овальных листочков они могли призвать до двенадцати таких клинков за день.

В любом случае в воображаемом бою с врагом ведущую роль парочка отводила девушке, точность атак и защиты которой не страдали от мельтешения своих и чужих змеек-вихрей.