Шрифт:
Детское
«В миру ли на ветру, в молитвах и борьбе…»
«Солнце темнеет, когда…»
«Блажен погибающий в первом бою…»
«Если вечером выйдешь на запад…»
«Немытые руки раскинув…»
«Пока ревёт столетним кедром…»
Борис Бергин
Посевная
Жёрнов
Селу сегодня повезло,бойцы зачистили село.Другому так же повезёт,в него зайдут бойцы вот-вот.Потом военная метлазачистку третьего села начнёт,и будет чисто на свете безфашиста.
В миру ли на ветру, в молитвах и борьбея точно не умру от жалости к себе.Как три копейки прост, продлив отца и мать,я буду в полный рост безвременье встречать.На вороном коне без отдыха и сна.Удача будет мне, как женщина, верна.Под орудийный бит, открыв клыкастый рот,архангел протрубит победных восемь нот.С поддержкой огневой в пыли святых дорогвы будете со мной, и с нами – русский Бог.
Солнце темнеет, когдав самой красивой воронкедети хоронят кота,бантик стянув на картонке.Слышали шум за версту,будто взрывались пакеты.Ночью могилу котувырыл кусок от ракеты.Мальчики слёзы не льют,век у товарища краток.Тучу расчертит салютиз деревянных рогаток.Девочки сжались в комок,топчут сандалики глину:«Как же ты, как же ты могверных подружек покинуть!»А высоко над землёй,сдвинув сердитые брови,кто-то большой-пребольшойновый лоток приготовил.
Блажен погибающий в первом бою,с собой даже мухи не взявший.Я родину самозабвенно люблю,как полную грудь комиссарши.На плечи закинув ручной пулемёт,оправлю на кителе складки.Куда комиссарша меня позовёт,туда и пойду без оглядки.Посажено солнце на маковку дня,гудит, как встревоженный улей.В открытом бою не уйти от меняприцельно метнувшейся пуле.Солдат из меня по всему никакой —высокие берцы на замше,зато, погибая, прикрою собой,как родину, грудь комиссарши.
Если вечером выйдешь на запад,то под утро придёшь на восток.Будто юбка у барышни, задранэтой пёстрой землицы кусок.Кто ходил, тот уже не расскажет.Только ветер до нас донесётвместе с запахом крови и сажиаромат азиатских широт.
Немытые руки раскинув,как чёрт от любви вереща,вернётся на родину Киевоткушать с устатку борща.Хромая на правую ногу,протиснется ближе к столуи скажет: «Насыпьте немногоборща дорогому хохлу».И будет плести небылицыв кругу сердобольных мещано том, как худел за границей,скучая по русским борщам.О том, как чужбина достала,как недруги выгрызли бок…Наевшись борща до отвала,уснёт головой на восток.А завтра, от наглости взмокши,в обед изогнётся плющом,подсядет к русне или к мокшеи плюнет в тарелку с борщом.
Пока ревётстолетним кедромвойныразинутая пасть,хочу семейнуюлегендувам рассказатьне торопясь.Мы забываемв суматохео том, чторождены людьми,и в обезумевшейэпохенайдётся местодля любви.Земляплотнее караваяказалась каждомубойцу,когда Втораямироваяшла к очевидномуконцу.В Европусъездившийбез визы,в день завершениявойнымой дед улыбкуМоны Лизынабил себена полспины.Не ведаю,в какой газетекакихповерженныхплемёнон репродукциюзаметили был изрядновпечатлён.Домойвернувшиськ сенокосу,работал в полебез прикрас,рубаха вымокладо сноса,и дед рубахуснял на раз.Сельчаневыпучили зенки,увидев дедасо спины —они узналив иноземкедевчонкус нашейстороны.Не надопатокисердечнойпод выцветающейлуной.Женись на той,что будет вечно,как чувство Бога,за спиной.Судьба скучаетбез каприза.Мальчишник былв кругу друзей,где перебили«Мона Лиза»на вензельбабушкимоей.С тех порчто толькони бывало,но в службе ратнойи в трудеу дедана спине сиялаодна улыбка —Анны Д.
Постоянно думаешь: только бы не началось.И под сердцем колется ноющий ржавый гвоздь.Фронтовые сводки с полей, а хочется посевной.Постоянно думаешь: ну это же не со мной.Это где-то в книжках, кино, далёком чужом краю.Что бросаешь в землю весной, то осенью соберут.И хотелось сытное в землю бросать зерно,Зарастай зелёной травой, злобой прорытый ров.Говорит мне сын: «Вот с этими прадед мой воевал».Почему у весны опять звериный такой оскал?Почему слетается вновь чёрное вороньё?Только эта земля моя, а я не отдам моё.
И когда захочешь границей отгородиться,Повторяя: «Не сторож я, Господи, нет, не сторож», —То беда вернётся в твой дом, как всегда, сторицей,И болит, так болит, за какую струну ни тронешь.И пока ты прячешься, где-то приносится жертва —За отсрочку недолгую, за мимолётность покоя,Беспощадный уже запущен неждущий жёрнов:Перемелет в муку – то нехитрое дело такое.Раскроили рвами землю Войска Донского,Но в степи не скроешься – степь навсегда едина.И здесь общая память и общие путь и Слово,Знамя деда поднимется в небо руками сына.Только б не было поздно, на чашу весов небесныхНе легло бы предательство каиновой печатью,И не стало б в земле от могил свежевырытых тесно.Не зависла б рука: в книге жизни тебя отмечать ли?Тонкой нити родство над какой нас бездной держало,Проходила орда – выживал, кто не встал на колени.И сегодня решается – будет ли вырвано жалоИли завтра ковыль зазвенит над великим забвеньем.