— Тебе-то она рассказала совсем другую байку, ар-ро? Ай-яй-яй, яйца, как у мужика, ума что у телка. Баял рудокоп — пизде и бригадиру веры нет!

— Захлопнись! — зло огрызнулся Последний из Двадцати. Наглость разбойника была омерзительна и не вызывала ничего, кроме отвращения с раздражением. Мик же в ответ лишь пожал плечами и развёл руками — разбирайся, мол, сам.

— Читль, это правда?

У парня бешено колотилось сердце. Что он сделает, если она отрицательно покачает головой? Кому поверит — ему или ей? И самое жуткое: что делать, если она кивнёт?

Мир не рухнет, говорило всё внутри него. Перед тобой лишь виранская девчонка, с которой тебя связывает едва ли несколько часов общего знакомства. С чего бы тебе, спрашивал его здравый смысл, терзаться из-за её обмана?

Рабыня молчала — словно забыла о том, как говорить. Рун сдержал себя, когда в голове возникла мысль отвесить ей затрещину и привести в чувство.

— Читль?

— Я… я не знаю, господин.

У юного чародея разве что рот не раскрылся от удивления. Всё — от начала и до конца начало превращаться в какой-то развесёлый, но до страшного жуткий фарс. Виранка обхватила саму себя руками — из неё буквально лилась неподдельная неуверенность.

Рун встал, сделав к ней пару шагов, замахнулся. Внутри кипело варево злости, уже порядком льющееся через край — он устал от всей той лжи, что окружала его с ног до головы.

Его руку перехватил Мик, даже не бросив взгляда на в тот же миг отреагировавшую Ска. Читль не пыталась закрыться — если хозяин хотел её бить, значит так правильно и нужно.

— Не порть товар, сопляк. Ар-ро, уйми стрекало в портках и сунь башку в хладильню — некась отбрюкает, — он выпустил руку чародея не сразу. Рун с удивлением осознал, что понимает смысл всей той тарабарщины, что потоком текла с уст головореза.

И что он прав.

Тогда-то к нему и наведались первые признаки лихорадки. Они умело прятались за маской обычной усталости, а теперь норовили кашлем разодрать горло и обратить лоб мальчишки в печь.

Нужно было успокоиться и переварить услышанное, взглянуть на ситуацию иначе.

— Ар-ро, сопляк, ты нетерпелив, что голодный хруставолк. Где же хвалёная терпеливость Двадцати?

Рун теперь захотел врезать уже головорезу. Мик как будто чувствовал, но решил не развивать. Вместо этого он вновь оказался рядом с Читль. Его ручища схватила несчастную за голову, пальцем отдёрнула мешающуюся прядь волос. Взору Руна не предстало ничего нового — плохо зажившую шишку он уже видел.

— Ты не дослушал, а я не договорил. Виранской шлюшке досталось и очень крепко. Радость для моих глаз, когда с её симпатичной головушки слетел шлем и брызнула кровь. Она не помнит — скорее всего абсолютно ничего.

— Тогда зачем она тебе? — в недоумении выпалил чародей. Разбойник лишь повёл плечами.

— Всё просто, ар-ро. Всегда есть тот, кто знает, как вытащить из памяти даже ставшего овощем человека. Где-то куплю, где-то убью — не так далёк я от твоего принципа, а, мажонок? Ар-ро.

Рун кивнул. Скорее всего, с подобным бы даже справился другой виранец, достаточно было бы взятьЧитль под контроль. Но если она аристократ и наделена была правом командовать войсками — взять её под контроль мог бы лишь тот, кто выше. И, если он правильно помнил, высшерождённые виранцы рождались с иммунитетом к подобному захвату от собратьев.

Если только…

Если только пришедшийся в голову удар не повредил нечто важное. Мик смотрел на Руна так, словно читал его мысли. Великан и в самом деле очень даже не глуп — додуматься до такого смог бы не каждый. Читль можно было бы использовать ещё и как образец — наверняка её сородичи удивятся тому, что достойная высшерождённая дочь Вирании стала податлива, что размоченная глина.

— Ар-ро, я нашёл её первой. Только она оказалась потерянной — не воспринимала мир как таковой. Искала хозяина. Ар-ро, это было нехорошо. Меня сложно упрекнуть в любви к Вирании, но я тащил стерву к её сородичам. Где-то убил, где-то купил — всегда есть путь, сопляк. Но тут выяснилось, что ты — чудом уцелевший кусок проклятия, страсть как хочешь коцкануть линца. И вместе с тобой идёт моя куколка. Потерявшаяся, но каким-то чудом найденная тобой. Уже чинёная. Тогда-то я и решил, что мне сласть легла на жопу — только подставляй!