– Кажется, вы затеяли опасную игру. Не считаешь, что Слава должен знать всё правила, прежде чем входить в раж?

Я смотрю на спящего сына, затем снова на дверь, за которой исчез этот невыносимый мужчина. Молча прохожу к своей кровати и, только усевшись, интересуюсь у неё:

– Вы уже сделали одну попытку ему намекнуть о них, верно?

Зоя заметно пугается, но, отвернувшись, лишь пожимает плечами:

– Я просто захотела в туалет.

– Да-да. Понимаете, Зоя, – вздыхаю я, – я не уверена, что он готов. Не уверена в его серьёзности. Не уверена, что он справится с правдой. Я ни в чём не уверена! И потом… Святослав… Он не отпустит меня. Нет у нас со Славой будущего. Его попросту нет…

– А может ты не дооцениваешь Славу? Он больше не тот мальчик, которого ты всю жизнь знала. Теперь он молодой мужчина.

– О, вы просто не видели, как этот молодой мужчина вёл себя на вчерашнем ужине, – морщусь я.

– А теперь представь, как бы он себя вёл, если бы всё знал?

Я смущаюсь. Конечно, Зоя права. Вот только я не могу этого допустить по причинам, уже не связанным с самим Славой.

– Вы знаете, что за человек мой муж, – чувствую я закипающее раздражение и поднимаюсь с кровати, чтобы отправится в душ, но перед этим предупреждаю няню моего малыша: – Потому бросьте вашу идею. Я не допущу, чтобы у меня… Даже ценой собственного счастья. Вы меня услышали, Зоя? Слава не должен узнать всю правду.

– Но какую-то её часть…

– Прекратите! – перебиваю я её. – Зоя, я вас люблю всем сердцем, но если придётся расстаться с вами…

– Я поняла. Поняла, – смотрит она на меня с жалостью. – Я тоже тебя люблю. И Митю люблю. Я вас не оставлю. Прости меня за мою старческую упёртость.

– И вы меня – за несдержанность, – успокаиваюсь я.

Лучше бы Слава продолжал меня ненавидеть, потому что теперь, с каждой чертовой минутой, становится всё сложней. Я не могу рассказать ему правду по многим причинам, и по многим – не могу держать его на расстоянии от себя.

Я совершенно не представляю, как мне быть…

Июнь, 2018 год…

Я не понимаю, как это случилось…

Не верю, что это случилось…

Мне страшно.

– Ну вот и наша горошина, – улыбается доктор, глядя в экран ультразвука. – Сейчас мы её замерим.

– Значит… – едва слышно шепчу я дрожащим голосом, – я точно… точно беременна?

– Да, милая. Если не ошибаюсь, то у нас десятая неделя. У тебя раньше случались такие долгие задержки? Видимо, поэтому ты и не обратила внимания, верно?

Не случались. Но случилось много другого. Последние пару месяцев я живу, как во сне. В таком долгом и мучительном кошмаре.

– Но… Мы предохранялись. Как такое могло случиться?

– Ну, девочка моя, ни одно средство контрацепции не обладает стопроцентной защитой. Готово, – вновь улыбается она. – Можешь одеваться.

Я не замечаю, как оказываюсь на улице, не представляю куда иду. Просто шагаю, а в голове, словно вакуум.

Я беременна.

Я стану мамой.

У меня будет ребёнок. В восемнадцать лет. Без средств к существованию.

Будет?

Нет! И речи быть не может об аборте!

Из тумана меня выводит детский плачь, от которого я вздрагиваю. Осматриваюсь и понимаю, что я в парке, а плачущий малыш находится в коляске, которую катит его мать мимо меня. Я бездумно провожаю их взглядом и натыкаюсь на лавку. Ту самую, где меня успокаивал Слава в новогоднюю ночь.

Слава…

Ты не оставил меня в одиночестве, когда ушёл, верно? Преподнёс мне настоящий подарок. Устрашающий, да, но который может сравниться с чудом. Жизнь. Маленькая жизнь, которую создали мы сами. Да, это настоящее волшебство.

Опускаю голову и касаюсь ладонями живота. Моя к тебе любовь, Слав, обрела форму. Обещаю, малыш, ты будешь счастлив и любим.

Вот оно. Вот ради чего я буду жить.

Я словно увидела свет в кромешной темноте несчастий и страданий. Это, как открывшееся второе дыхание. Да, есть куча проблем, которые только предстоит решать, но знать о том, что есть ради чего, ради кого, бороться… Я словно в один миг стала сильнее.

У судьбы на всех свои планы. Да.

И она не позволяет мне опускать руки.

Я не отнимаю руку от живота до самой больницы. Даже тогда, когда покупаю свежие цветы в палату мамы. Эта традиция меня успокаивает. Пусть мама и не видит каждое утро на тумбочке рядом с её кроватью новый букет, но я знаю, что она чувствует их аромат. Она любит кустовые розы, в нашем старом саду их было великое множество, и мама с любовью ухаживала за каждым кустиком.

Первый приступ случился спустя неделю, после нашего со Славой расставания. Обморок мамы напугал меня до чёртиков, но самое страшное ждало впереди.