– Вы боитесь мышей? – тяжко поразился Валь. – Простите, но никогда бы не подумал. Девушке, у которой на заднем дворе кладбище, а в домашних любимцах грим…

– Да не мышица это, – прогудело из-за спины василиска, – аль не видите или как? Крыска, самая что ни на есть.

– Давайте оставим это, – эдаким светским тоном хрипнула девушка, – мне как-то… нехорошо.

– Прошу прощения, – поклонился агент. Видят Хранители, не сдерживайся Эль из самых последних-распоследних сил, чтобы сознание не потерять, она бы точно в него туфлёй швырнула. – Одну секунду.

Василиск приподнял очки, предусмотрительно прикрыв ладонью глаза сверху и мышь, пискнув тихонько и жалобно, завалилась на спинку, похоронно прижав лапки к пушистой грудке. Розовый хвостик дёрнулся напряжённо и откинулся в сторону безвольным прутиком.

– Вы что делаете?! – каркнула Эль возмущённой вороной.

– Но… Вы же сами просили, – растерялся Валь.

– Я просила убрать, а не убивать, – таможенница попыталась сморгнуть разом подперевшие к глазам слёзы, но вроде бы у неё ничего толкового не получилось, потому как всё кругом поплыло, теряя очертание, будто на рисунок, сделанный тушью, щедро водой плеснули. – Живодёр, убийца….

– Да живая она, – промямлил василиск из-за пелены, – через час очухается. Ну, может, через два. Не волнуйтесь, всё хорошо будет.

– Изверг! – выдала Эль напоследок.

И рухнула перезревшим жёлудем на руки вовремя подоспевшему Валю.

Агент крякнул от натуги, но ношу всё-таки удержал, неловко развернулся – камера на самом деле была тесной, да ещё василиск очень старался не наступить на окоченевшую мышь – и вышел.

– Во что бабьё с мужиками-то делает, – протянула охранница, глядя в спину турагента, – аж жуть берёт, ведь в рог крутят.

Стражница потопталась, переступая с ноги на ногу, наклонилась, кряхтя, подобрала крысиную тушку, сунула её в карман и потопала вслед за василиском, не забыв тщательно запереть дверь камеры.

Она давно тут работала, потому и успела усвоить: лучше перебдеть, чем наоборот. В смысле, стоит заранее предусмотреть все господские прихоти, даже самые дурацкие. Иначе собственная башка пострадает, а она одна, другой никто не приставит.

***

На этот раз Эль к себе возвращалась медленно и неторопливо, не мешая приходить в себя, осторожненько, по очереди выталкивая на поверхность воспоминания, и никакие гномики не мешали.

Сначала девушка вспомнила, как сеидхе потребовал от неё зачем-то выругаться рядом с неизвестным господином, да ещё и в спину толкнул обидно. Она пошла, хотя больше всего хотела развернуться и оставить «безопасника» наедине с его сложносочинёнными замыслами, но проблема была в том, что как попасть домой или хотя бы в гостиницу, таможенница понятия не имела, потому и пошла.

Возле мужчины, на кого а’Дагд указал, она послушно споткнулась, вот только ни одно ругательство ей на ум не пришло, поэтому Эль и пробормотала: «Хранители, как неловко!». Но господин вздрогнул так, будто его отборной гномьей бранью окатили и отвернулся.

Вроде бы Эль ещё Валя приметила – он в сторонке стоял, полускрытый очередной колонной и кажется с кем-то ругался, по крайней мере, жестикулировал василиск очень эмоционально, что, вообще-то, ему не свойственно. Девушка ещё хотела к нему подойти, потом решила было вернуться к сеидхе, но первое показалось неудобным, второе глупым, поэтому она пошагала вперёд, на балкон. А там…

Да, точно, на огороженной невысокими перильцами террасе, романтично опираясь на балюстраду локтями, любовался звёздами Прат. Он как бы не заметив Эль, томно-многозначительно зачитал то ли сонет, то ли просто стих. И после этого полный провал, чернота. Следующее: камера, мышь и туфля.

Только туфля, не считая платья.

Эль, не открывая глаз, схватилась за голову – и никакой гигантской диадемы не обнаружила, впрочем, маленькой тоже не было. Ожерелье, понятное дело, кануло в безвестность, прихватив с собой все остальные украшения. Девушка глухо застонала.

– Что с вами? – заботливо поинтересовался рядом очень знакомый голос, – вам плохо?

– Мне хорошо, – заверила его Эль, зажмуриваясь покрепче. А, может, пронесёт? Может, получится опять сознание потерять или всё окажется просто сном? Так даже лучше выйдет. – Он меня убьёт.

– Кто? – уточнили по-прежнему с материнской заботой.

– А’Дагд. Я потеряла украшения…

Темнота тихонько рассмеялась.

– Во-первых, господина капитана вам бояться больше не стоит, – заверили её ласково. – А, во-вторых, не стоит так переживать из-за обычных стекляшек.

– Стекляшек? – удивилась Эль и додумалась наконец глаза открыть.

Каменной камеры больше не было, а имелась роскошная, хоть мрачноватая и излишне помпезная, в багрово-чёрно-золотых тонах, спальня. И ещё Валь, сидящий в кресле рядом с кроватью, размерами смахивающей на стоянку для кентавров.