Время ползет черепахой. Будущие жертвы не спешат приступать к трапезе, сами не подозревая того, что своей неторопливостью продлевают минуты своего существования на этой земле.

Ну вот – наконец-то эти тормоза рассаживаются. Смещаюсь на несколько метров левее. Отсюда мне сподручнее по своей цели огонь вести будет.

Как и условлено, ждем, пока Анна не выстрелит первой.

Адреналин сейчас, уже наверное, из ушей польется. Впрочем, ничего неожиданного в этом нет, всё как всегда перед дракой. Но руки спокойны и нисколько не дрожат.

Держу на прицеле «своего» чернявого.

Ну что она телится!?

Тух!

Кандидатка в мастера спорта не свистела о своих талантах и не подвела.

Сначала засадила точно в плечо, удачно повернувшемуся бородатому, а уже через мгновенье влупила прямо в центр грудной клетки одного из «наркобаронов».

Двух других сработала мужская часть нашего коллектива.

Мне сегодня определенно везет и я попадаю своему объекту точно между лопаток. Он даже привстать и обернуться не успевает. Вдогон ему прилетает в череп сбоку от Вити.

Четвертый тоже готов. Жорик стрелять умеет.

А вот не надо было так расслабляться, ребятушки.

Даже если за вами куча стволов и банда, держащая в страхе все окрестные леса и поля.

– Идем вперед, - в очередной раз оживает гарнитура в ухе, - Двоечками. Аккуратнее, господа. Кот, присмотри за девушкой.

Похоже, что наш полевой командир, если не зауважал рыжую снайпершу, то, во всяком случае, увидел в ней ценную боевую единицу, которую надо беречь.

Приближаемся неторопливо, держа карабины у груди, в полной готовности стрелять по всему, что шевельнется.

Со стороны противника тишина. Мертвая.

Даже бородач не издает ни единого звука. А может он уже тупо от болевого шока загнулся?

Виктор с Георгием успевают первыми.

– Всё норм, - оповещает нас с Анной командир.

– А борода?

– В отключке. Да, ничё, очухается – пульс есть.

Биатлонистка горделиво косится в мою сторону.

– Можешь – признаю, - правой рукой снимаю перед девушкой воображаемую шляпу.

Улыбается.

Хорошая деваха – годная для нашего прайда.

И стреляет мастерски и никаких тебе лишних соплей и ненужных охов-вздохов.

Отработала и забыла.

Мельком оглядываю три трупа и бородача, все еще пребывающего в забытьи.

Эти усачи, скорее всего и вправду латиноамериканцы, а вот временно живой лысый – явно родом не из пампасов.

Ладно – очнется, поведает свою автобиографию. Витя уже занимается его раной, чтобы "язык" раньше положенного ему срока кровью не истек.

Ну, а я пока на их пленников гляну. Больше-то некому – Жора над трофеями коршуном парит, а Анна командиру помогает.

Подхожу к испуганно сжавшейся троице, достаю нож и перерезаю связывающую их веревку.

Как бы барышни врассыпную не кинулись. Мужик-то, в таком состоянии, явно не кенийский бегун, а вот с испуганно нахохлившихся дамочек станется. На их месте я бы тоже не исключал такого варианта. Кто же нас знает – на лбах печатей: «Мы хорошие» не имеется. Ну, а то, что с нами девушка имеется – ну, так и что с того? Может мы «Бонни и Клайды» какие – и еще похлеще только что убиенных персонажей будем…

Готово! Оковы пали!

Побежать – не побежали, но смотрят, как на инопланетное существо, от которого можно ожидать чего угодно.

Понимаю.

Стоп! Они наверняка пить хотят.

Протягиваю ближайшей ко мне девушке флягу.

– Мерси, мсье, - с грустью в оленьих карих глазах щебечет она.

Твою же маму! Никак француженка! Вот это поворот!

– Вив ля Франс! – ничего более путного в голову с разбегу не приходит.

– Ви, мсье. Же вьен де Франс. – кивает она.

Ох, и хороша же, чертовка! Даже в таком плачевном состоянии.

– Ну, что тут у нас? – закончив возню с бородатым, подходит Виктор.

– Слушай, похоже, что они французы.

– Силь ву пле, мадемуазель, - также, как и я, совершенно не в кассу, кивает девушке наш полевой командир, улыбаясь во всю пасть.

Француженка еще сильнее округляет и без того большущие глазищи.

– Ты чего ей сейчас сказал?

– Понятия не имею. Просто брякнул, что вспомнилось, - он пожимает плечами, – и в ответ на мой критический взгляд, с легкой обидой в голосе парирует, - Ну, а что? Зато обозначился, что мы люди культурные, а не варвары какие! Ну... почти культурные.