Дженн взглянула на Беллу. Та только пожала плечами:

— Лоренс очень боялся, что ты заберешь Эндрю с собой. Он хочет, чтобы мальчик рос в Мейтланде, — думаю, тебе понятно почему.

Хотя Лоренс никогда и словом не обмолвился, всегда было ясно, что единственное, о чем он жалеет, — это что у них с Беллой нет детей.

— А ты?

Белла нахмурилась:

— Разве тебе нужно спрашивать? Конечно, я хочу, чтобы Эндрю жил у нас. Просто я была бы рада, если бы… Ах, да что толку! Я никогда не смогу получить у тебя вразумительного ответа.

— Мне очень жаль.

— Да, ты все время так говоришь.

— То, что случилось, случилось не по моей воле, и выбора у меня нет.

Гнев Беллы испарился; теперь она выглядела просто усталой.

— Когда все кончится и ты приедешь повидаться с сыном, я добьюсь у тебя ответов на свои вопросы, нравится это тебе или нет.

Дженн с легкой улыбкой снова повернулась к Эндрю.

— Что ж, может быть, тогда они будут мне известны.

Прозрачный ломтик месяца повис над горами, когда Дженн снова скрылась в лесу. Марта и Фиона молча ехали рядом с ней. Было так трудно оставить мальчика, отдать его Белле и уйти! Эндрю не плакал, зато Дженн не смогла сдержать слез. Правильно ли ее решение позволить сыну расти в Мейтланде? Обеспечат ли Лоренс и Белла ему такое обучение, какое нужно? С другой стороны, мальчик никогда не узнает свой народ, если будет жить в Анклаве, а скрываться там ему теперь не нужно.

— Я одно хотела бы знать, — пробормотала Фиона не поднимая глаз.

— Что именно?

— Знает ли Роберт, что Эндрю — его сын?

Дженн резко натянула поводья, так что ее конь едва не столкнулся с конем Фионы.

— Что ты хочешь сказать?

— Мне очень жаль, Дженн, — успокаивающе протянула к ней руку Марта, — мы вовсе не хотим ничего предположить…

— Ах, к чему увертки, Марта, — спокойно прервала ее Фиона. — Дженн прекрасно знает, о чем мы говорим.

На мгновение Дженн лишилась дара речи.

— Как вы узнали?

Фиона подарила ей одну из своих редких улыбок.

— Я уже пять лет замужем за его дядей, Дженн. Неужели ты думаешь, что я не заметила семейного сходства? Я знаю, что Эндрю — не сын Финлея, а вы с Робертом уже многие годы любите друг друга. К какому другому выводу я могла прийти?

Дженн повернулась к Марте:

— А ты?

— Сходство есть, но, говоря по правде, если бы я его не искала, я могла бы и не заметить ничего. Я догадалась раньше: поэтому я и захотела поехать с тобой.

— О боги, — выдохнула Дженн, — и многие еще догадались?

— Не особенно, — пожала плечами Фиона. — Марта верно говорит: нужно знать, что искать. У Эндрю твои глаза и волосы, даже форма лица та же, но что-то в том, как он наклоняет голову, как улыбается… Я однажды видела Ичерна. В мальчике нет ничего от него, но очень много от Роберта. Вот я и хочу знать: Роберту все известно? Совершенно очевидно, что мальчик ни о чем не подозревает.

— Нет, Роберт не знает, — бросила Дженн, но тут же пожалела о своем резком тоне. — Простите меня. Еще несколько недель назад я собиралась все ему рассказать, но теперь это невозможно. Ведь Роберт снова женился, и едва ли я когда-нибудь открою ему правду. Я в первую очередь должна думать об интересах Эндрю, а такое открытие не пойдет ему на пользу.

— Понятно, — протянула Фиона. — Кто еще знает?

— Только Мика и Финлей. Они оба догадались.

— Что ж, неожиданно проясняются многие непонятные вещи.

— Ты так и хочешь хранить все в тайне? — спросила Марта.

— Да.

— Великолепно! — Фиона развернула коня и снова выехала на тропу. — Еще одна тайна — только ее нам и не хватало. И, как я полагаю, ты собираешься забрать Финлея из Анклава и вместе с ним отправиться на войну?

— Откуда ты знаешь?

— Я же его жена, Дженн. — В голосе Фионы прозвучало легкое раздражение. — Неужели ты думаешь, что после всех этих лет я не научилась угадывать, о чем он думает? Он в ужасе, но он тебе доверяет. Он поедет с тобой, если ты его об этом попросишь.

— Опасности не будет, ты же знаешь.

— До чего же мне нравится, как ты об этом говоришь, — сухо ответила Фиона. — Можно подумать, что ты уже тысячу раз проделывала подобное.

— Прекрати! — рявкнула Дженн. Она ухватила лошадь Фионы за повод и заставила ее остановиться. — Такие разговоры ни к чему — особенно от тебя. Если ты его любишь, то должна видеть, как необходимо ему вырваться из Анклава хотя бы на несколько дней. Более того, ему необходимо сражаться бок о бок с Робертом. Ох, я знаю, что они поссорились и что Финлей ужасно зол на брата, но это не меняет того факта, что Финлей изводит себя мыслью о том, какой опасности подвергается Роберт, выступая против Ангела Тьмы. Роберт, да благословят боги его неведение, сам еще ничего не представляет.

Фиона ничего не ответила, только вызывающе вскинула голову. Дженн продолжала:

— Я хочу, чтобы ты поняла: я люблю Финлея как брата, я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось. Однако если Роберт проиграет в схватке с Нэшем, а Финлей будет думать, что мог изменить исход поединка, такая мысль его убьет, — ты знаешь это не хуже меня. Ты должна верить в то, что в моих силах уберечь Финлея от Нэша. Я теперь единое целое с Ключом. Ту защиту, которую Ключ обеспечивает Анклаву, я могу дать и Финлею. Я — единственная, с кем Финлей в безопасности может выехать за врата. Прошу тебя: не противься этому!