—Ябы посмотрела навас после нескольких дней вподземелье. Могу попросить правителя…

—Нет-нет, ненужно,—замахала руками Снегурочка.—Простите. Мывсе понимаем. Вам пришлось нелегко.

Нелегко…Мне пришлось ужасно. Хуже яипредставить боюсь, ибо невыдержу.

Воду пришлось менять несколько раз. Выяснилось, что понятие«горячая вода»может розниться настолько сильно. Для них это едвали теплая водички, которая мне совсем ненравится. Принимать ванну стакой—тоещё удовольствие. Ну, амоя горячая вода для них настолько жгучая, что они сравнили её славой иотказались полностью наполнять еюкадку.

—Нопочему?—искренне непонимала я.

—Вывней можете свариться! Такого Его Величество нам непростит!

Витоге мысошлись назолотой середине.

Меня буквально отдраили мочалками. Кожу терли настолько сильно, что яперепугалась. Ещёчуть-чутьисменя сдерут скальп…Новсе обошлось. После меня уложили намассажный столик, стоящий подле ванны ипринялись растирать тело, при этом обмазав душистыми маслами, запах которых ятак инесмогла отнести кизвестным мне. Главное, что приятно, аостальное неважно. Будто мне легче станет отзнания масла, которым япахну.

—Вот ивсе,—сказала Снегурочка, накидывая наменя белый банный халат.—Можно иодеваться. Глизель, сходи заплатьями. Будем выбирать.

Немногословная брюнетка молча вышла изкупальни.

—Ходить можете?

—Незнаю,—отозвалась я, сжав пальцы рук. Отлично, они меня слушаются. Это уже повод для безграничной радости. Ачто сногами! О, согнулись…Прекрасно.—Помоги,—приказала я, подавая руку Снегурочке. Её имя яуже услышала вразговоре между горничными, но…Незапомнила. Оно унеёкакое-тозаковыристое. Потому будет Снегурочкой.

—Да, гос…

—Янегоспожа,—хмуро оборвала ядевушку. Это обращение меня уже успело заманать.«Госпожа! Да, моя госпожа! Будет сделано, моя госпожа!»,—ажмерзко!Почему-тосословом«госпожа»уменя ассоциируется Айстах. ФУ!

—Акак мне квам обращаться?

—Как угодно, нотолько без госпожи ипрочих титулов,—ответила я, опираясь оплечо горничной. Так мыипокинули уборную. Шла ятяжело, часто оступалась, колени тоидело подгибались. Однако шла! Иочень радовалась этому.

Вгостиной нас уже ждала Глизель. Она стояла рядом сдиваном, накотором лежал ворох цветной ткани. Платья. Очень много платьев. Ивсе спышными юбками. Вруках брюнетка держала подъюбники ибольшие тяжелые кольца.

—Это что?—уставшим голосом спросила я, состоном опускаясь надиван. Ох…Какже хорошо втепле. Раньше ябы назвала такую температуру прохладной, носейчас японимаю, что это—тепло. Особенно если сравнивать сбывшей комнатой итемницей.

—Какже тут душно,—начала обмахивать себя руками блондинка.—Открою-каяокно…

Ятутже хватанула девушку заруку, потянув насебя.

—Откроешь окно—пойдешь вон отсюда, понятно?—прозвучалокак-тоотрывисто ичересчур агрессивно. Мой тон мне самой непонравился, отнего уменя поспине пробежал холодок. Снегурочка испугано выпучила глаза. Чёрт! Нужно исправлять ситуацию:—Прости меня…Пожалуйста. Ноокно открывать нестоит.

—Явас поняла, моя го…Кхм…

—Вот иславно,—япыталась разбавить ситуацию улыбкой, ноотнеё Снегурочка лишь сильнее побледнела. Аона итак неможет загаром похвастаться.

—Мирнаудлина,—начала Глизель, обращаясь кблондинке,—ты, видно, незнаешь, как устроены маги огня. Внаших краях имочень холодно, ихтела непривыкли ктаким температурам. Все, что для нас тепло, для них собачий холод. Госпожа, если вам вдруг станет некомфортно вэтой температуре, мыможем сделать ещё более жарче. Нужно?

—Будет просто замечательно,—проговорила я.

—Япередам повелителю ваши требования. Апока выберите свой наряд.

Снова оглядев ворох одежды, яподжала губы.

—Аестьчто-то…Попроще?

—Что выимеете ввиду?—черный брови Глизель сошлись напереносице.

—Штаны, быть может?

—Леди внашем секторе немогут носить мужскую одежду.

Феминистокбы сюда…Онибы глотки этим снежным перегрызли.

Тяжело инедовольно вздохнув, я, особо невсматриваясь, ткнула накакое-топлатье. Меня тутже стали облачать внего. Иэто было ужасно!

Поначалу наменя натянули панталоны, заними следовали чулки назавязочках. Наэтом моменте все было ещеболее-менеесносно, нокогда откуда нивозьмись появился зашибись…Кхм…Тоесть корсет, мне стало очень грустно.

—Янехочу это носить.

—Придется,—пожала плечами Глизель ипринялась расшнуровывать предмет пыток, вкоторый после запихнула меня.

—Только нетуго!—взвыла я.

Меня оставили без ответа, апотом резко дернули зашнуры. Дышать сразу стало трудно. Воздух будто сам посмотрел напроисходящее, покачал головой исказал:«Нет, сюда янепролезу!». Ионбыл прав.