Кажется, у меня началась истерика. Я лежала и ревела, как последняя истеричка. Всхлипы мешали дышать и сотрясали всё тело. И, видимо, это отвлекло Никалауса от его опытов с кровью Рассела.

– И как это понимать? – возмущённо воскликнул маг, ворвавшись в комнату.

Сначала он увидел разбитую колбу и белую лужу, которые не заметил в прошлый раз, когда заходил с Диланом. Тогда он явно был слишком взволнован, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Сейчас ж, узрев беспорядок, Эссирот не на шутку разозлился, но как только увидел, в каком я состоянии, тут же перестал ругаться и засуетился.

Притащил ещё одну порцию белого пойла, начал уговаривать меня успокоиться, даже ласково погладил по голове, заверяя, что всё будет хорошо, мне совершенно не о чем беспокоиться, а истерика вообще недопустима, потому что это ослабляет мою энергетическую оболочку, которая просто бесценна. Заставил выпить на этот раз безвкусную жидкость, пообещал, что в следующий раз даст кое-что вкусненькое и опять отправил в сон прикосновением ко лбу.

***

Рассел Стоун

Изматывающие поиски день за днём не давали никаких результатов.

Столько лет я пытался найти Никалауса Эссирота, того самого мага, который несколько лет продержал меня, тогда ещё глупого мальчишку, в плену. Со временем годы заточения почти стёрлись из памяти, остались только неясные образы, иногда приходящие в беспокойных снах. И я отказался от поисков, решив, что Эссирот всё же умер.

Прошло много времени, прежде чем я осознал, что делал со мной этот безумный гений. День за днём, на протяжении нескольких лет, он менял мою магию, каким-то образом усиливал её для каких-то, только ему одному известных целей. И вот, я уже давно не испуганный мальчишка, а всё вновь повторяется, только уже не со мной, а с Эль. Но я будто переживаю детский кошмар заново, раз за разом возвращаясь в то забытое состояние беспомощности.

Снова поиски, и снова никаких результатов, только теперь на кону была не месть, и не попытка разобраться в прошлом, а жизнь той, кто за каких-то несколько дней стала едва ли ни самой важной ценностью в моей жизни. Да что там, она и стала! Наши редкие разговоры в те мгновения, когда мне удавалось пробиться к Эль, были тем единственным, что удерживало меня от безрассудных поступков. Всякий раз, пообщавшись со своей призванной, я находил в себе силы сжать кулаки и продолжать искать, вопреки желанию сорваться и сравнять с землёй тот же Гнилой квартал.

Хуже всего было то, что приходилось действовать очень осторожно, чтобы не привлечь лишнего внимания. Нельзя, чтобы кто-то посторонний обо всём узнал. Если станет известно, что Эссирот ещё жив, на его поиски ринутся все, кому не лень. И это непременно спугнёт живучего мерзавца, за сотни лет научившегося виртуозно скрываться.

Единственной, кому я мог доверять, была Кэр, моя верная ученица, ставшая со временем близким другом. Только она могла понять меня и помочь, скрывая ото всех реальное положение дел. Когда Эль пропала, именно Кэр догадалась, что не стоит поднимать шумиху. Она успокоила детей и придумала для них удобоваримую сказочку о том, что я забрал новую постоялицу к себе, чтобы как можно быстрее натренировать для предстоящих соревнований. Никто и не заметил, что только появившаяся девушка пропала. Никто, кроме меня.

Я же, ощутив, как рвётся только начавшая устанавливаться между нами связь, едва не сошёл с ума от тревоги. Спасло только непонятно откуда взявшееся ощущение – она жива. Чудом удалось пережить первые сутки, а потом я почувствовал её и позвал. Не описать ликование, когда Эль откликнулась. Каким-то непостижимым образом, даже уничтожив браслет, Эссирот не смог разорвать нашу связь окончательно. И с каждым днём она всё больше крепла.

А когда Эль рассказала о рунах, как-то сохранившихся и перешедших с браслета на её кожу, я заметил, что и на моём запястье вновь начинают проступать знаки. Этот мир настолько крепко связал наши жизни, что даже гению Эссироту не удалось разрушить эту связь. И теперь спасти Эль стало не просто моей личной жизненной необходимостью, а первостепенной задачей, не только ради неё или меня, а ради чего-то явно большего. Потому что Эссирот никогда ничего не делает просто так. Если ему удастся осуществить задуманное, может случиться что-то ещё более страшное, нежели раскол мира на свет и тьму и появление новой магии.

Прошлый эксперимент этого безумца разделил неразделимое, вверг мир в долгую войну и лишь чудом подарил оружие для борьбы с последствиями – магию скольжения. Непосвящённые считали, что раскол произошёл сам собой, из-за того, что мир переполнился полутонами, когда добро и зло, свет и тьма стали неразличимы. И только немногим было известно – причиной всему является эксперимент одного зарвавшегося мага, решившего, что он может безнаказанно пересечь грань дозволенного самой природой.

Результатом этого эксперимента стал прорыв пространства, из-за которого наш мир буквально раскололся надвое. Там, где раньше были обычные города, появились «светлые» зоны, в которых жизнь текла почти неизменно, и «тёмные», в которые стягивались все, у кого этой самой тьмы было больше, чем света. Те, кто раньше мог сделать выбор между добром и злом, лишились этой возможности. Не стало полутонов и обратного пути, пропала сама идея выбора или исправления ошибок. Оступившись единожды, человек навечно погрязал во тьме и уже не хотел её покидать.

На первых порах это привело к многочисленным войнам с теми, кого захлестнула и изменила первая волна тьмы. С годами мы научились жить в этом расколотом мире, подавили волнения и лишь иногда вспыхивали новые войны, когда «тёмных» становилось слишком много и они стремились расширить свои территории.

В каждом городе появилось некое подобие зоны отчуждения, куда стекались те, кто проигрывал тьме во внутренней борьбе. В нашем городе это был Гнилой квартал – пристанище всех неугодных, отверженных и оступившихся. Вынужденная мера, вынужденное соседство. Ведь неизвестно, когда ты или кто-то из твоих знакомых проиграет самому себе, и тогда будет только один путь – в Гнилой квартал.