– Ты не можешь помешать мне забрать её. В первую очередь ей нужна мать!

– Ей будет плохо с матерью, которая своими бредовыми решениями навредит ей.

– Нет! Она всё поймёт! – Аэлита убрала волосы за уши и почувствовала, как её голос слегка задрожал. – Многие дети живут на два дома. Мы всегда ограждали её от неприятностей. Но она должна узнать, что не всё бывает так, как мы хотим. Это будет её первый горький жизненный опыт.

– Аэлита, ты можешь делать, что хочешь, но я не позволю, чтобы за собой ты потащила ещё и нашу дочь. Что с тобой произошло? Я думал, ты уже давно оставила этого доктора в прошлом?

Павел слабо улыбнулся и приоткрыл губы. Аэлита, вздёрнув подбородок, посмотрела на него и произнесла:

– Да, я действительно почти забыла о существовании Максима, но не только о нём. Вычеркнув его из своей жизни, я вычеркнула и свою надежду на счастье. Но сегодня, встретив его, я поняла, чего лишила себя. Когда появилась Эмма, я просто смирилась с жизнью, в которую ты меня втянул. Но я больше так не могу! Не могу терпеть жизнь рядом с тобой!

– Неужели ты и вправду только терпела меня? – спросил он, покачивая головой и не сводя с неё глаз. – Всегда терпела?

– Да! Да! Да! – прокричала она, нервно взмахнув руками. – Неужели это сюрприз для тебя? В начале нашей совместной жизни я скандалила, устраивала истерики, пыталась найти способ уйти от тебя. А после рождения Эммы я просто стала тебя терпеть. Но всё! У меня больше нет сил! Я сыта по горло этой лживой пятилетней жизнью с тобой!

После её слов повисла тишина. Аэлита слышала только своё дыхание.

– Ты решила это окончательно? – спросил Павел.

– Окончательно и бесповоротно!

– Тогда скатертью дорога, но Эмма останется со мной!

Его зелёные глаза потемнели и стали казаться практически чёрными.

– Ты опять пытаешься меня удержать? Сколько можно?

– Разве я пытаюсь тебя удержать? Наоборот, я тебя отпускаю. Но я же не могу остаться ни с чем, правда? Ты вернёшься к своему доктору, а с чем останусь я? Моя дочь останется со мной.

Аэлите казалось, что этими словами он разрывал ей душу пополам. Он заставлял её сделать выбор между дочерью и Максимом.

– Пожалуйста, не делай хуже, – она почувствовала, как её глаза увлажнились. – Позволь мне забрать дочь. Поступи по-человечески.

– Ты предлагаешь мне, как говоришь, по-человечески выкинуть свою жизнь на помойку? Если в моей жизни не будет ни тебя, ни Эммы, значит, я сотру из неё целых пять лет.

– Ты знал на что шёл, когда женился на мне. Я всегда была против нашего брака. Ты сам виноват в том, что сейчас происходит.

– Зачем ты лезешь в прошлое, Аэлита? С тех пор прошло сто лет. Какая теперь разница кто и в чём был виноват?

Действительно, теперь это не имело значения. Важным было только одно – её дочь. Она будет вырывать её у него собственными зубами, если понадобится.

– Ты должен отдать мне Эмму!

– Моя дочь останется со мной, – настаивал Павел.

Аэлита сжала руки в кулаки и почувствовала, как в её груди что-то загорелось.

– Она не твоя дочь! – выпучив глаза, выкрикнула она.

От этих слов лицо Павла побледнело, а его глаза широко открылись.

– Что ты сказала?

– Что слышал. Я родила её не от тебя.

Он приподнял брови и сморщил лоб:

– Это враньё!

– Нет, это правда. Помнишь, ты ездил в Сочи? – сказала Аэлита и не узнала свой механический голос. – На следующий день, сразу после твоего отъезда, я отправилась на экскурсию по Москве. В Измайловском парке я встретила Максима. Она его дочь. Я родила Эмму от него.

– Что ты несёшь? Это не может быть правдой!

Павел сцепил руки на животе и громко задышал. Аэлита, выставив грудь колесом, наблюдала за ним.

Через несколько секунд он подошёл к лестнице и опёрся о её перила. Аэлита слышала его дыхание, но лица рассмотреть не могла: он встал к ней спиной и опустил голову, поддерживая её рукой.

– Ничего не понимаю… Если это правда, тогда почему ты тогда не ушла к нему? – спросил он. – Почему пришла ко мне?

Аэлита ответила ему ледяным тоном:

– Потому что Максим поставил на первое место не меня, а свою работу. Я хотела отомстить ему. Но когда я увидела его сегодня, то поняла, что глупо было так поступать. Эмма его дочь и он должен об этом знать.

Павел горько засмеялся, продолжая стоять рядом с лестницей, отвернувшись от неё:

– Всё это, конечно, замечательно… – проговорил он. – Только причём здесь я? Что я тебе сделал, чтобы заслужить обман такого масштаба?