Лундстрем сообщил об этом товарищам.

Незнакомец так был занят своим делом, что не заметил ни карбаса, ни людей.

Правда, река в этом месте разбивалась на несколько рукавов, образованных огромными, в беспорядке наваленными валунами, и шум падения воды мог заглушить все остальные шумы.

Товарищи притаились на берегу, наблюдая за незнакомцем.

Он почти неподвижно стоял на одном месте.

— Кумжу ловит, — шепнул Инари Олави.

— Угу.

Надо было переждать, пока рыболов уйдет.

Но он не уходил, время томительно тянулось.

Рыбак сделал несколько шагов к берегу, сел на камень и принялся за еду.

Товарищам тоже очень захотелось есть, но они не решались двигаться, чтобы не привлечь внимания незнакомца.

Незнакомец, позавтракав, не обращая внимания на то, что небо заволакивалось тучами, снова принялся ловить кумжу.

В это время, возвращаясь домой и не зная, как проявить радость, закружившую его от такого ценного неожиданного подарка, Илмари причалил к берегу и начал прыгать с камня на камень.

Потом он подошел к сосенке, отрезал новым своим ножом кору, обнажая медовое тело дерева, и бережно взял на язык тонкий до прозрачности слой-лоскуток внутренней коры — «мязги».

Это было весеннее лакомство — ароматнейшее и нежнейшее. Осенью над ароматом и нежностью мязги преобладает горечь.

И все же Илмари показалось это лакомство лучшим, чем весною.

Вот какие чудеса делает новый нож.

Лундстрем почувствовал легкий удар в бок. Его толкал Олави и указывал глазами на противоположный берег. Там заросли раздвинулись по сторонам, и из них выставилась прекрасная рогатая морда огромного лося.

Он осторожно вдохнул воздух, опустил морду к бегущей воде и спокойно, не торопясь, горделиво отряхивая мелкие капли с нижней губы, стал пить.

Рыболов был поглощен своим занятием и не заметил лося.

Потом лось ушел в заросли. Начался мелкий дождь. Рыболов не уходил.

— Хоть бы поскользнулся и головой о камень, — с досадой сказал голодный и промокший Лундстрем.

Только под самый вечер, собрав в корзину свой улов, незнакомец пошел прочь от порога.

Когда он скрылся, товарищи разложили подальше от берега небольшой костер, чтобы просушить свою одежду и сварить уху.

Инари пошел к тому месту, где весь день просидел рыбак.

К порогу подходила любопытная форель и толпилась около камней, покрытых пеной. В дождь рыба ловилась лучше, чем обычно.

Ночи были уже темные, и о том, чтобы провести в эту беззвездную ночь карбас через порог, нельзя было и думать. Поэтому здесь была устроена ночевка.

Лесная ночь окружила их, тепло костра согрело.

В лесу хрустнул валежник. И снова стало тихо.

Вдали загугукал филин.

Рассвет окропил все росою.

Утром Олави и Лундстрем выгрузили из карбаса винтовки, патронные ящики и стали их перетаскивать к месту, метров семьдесят пять пониже порога.

Порог кипел пенящейся водой.

Если несколько минут пристально смотреть в эти водовороты — закружится голова. У них не было времени, они, занятые своим грузом, даже не заметили, как Инари провел через порог карбас.

Лундстрему казалось, что карбас еще там, наверху, что Инари еще только приглядывается, как бы лучше приладиться, когда вдруг он увидал карбас, доплывающий к тому месту, куда перетаскивали винтовки.

Инари уже стоял на дне лодки, держа в руках рулевое весло.

Лундстрем думал, что переправить в целости ладью через порог чудовищно трудно — цирковой трюк. Теперь же ему при взгляде на спокойное лицо Инари показалось это дело легким и простым.

Олави видывал уже «кормщиков», перевозивших суда через пороги, поэтому он с большим уважением посмотрел на Инари, который казался совершенно спокойным и привычным жестом вытаскивал трубку из кармана.

Снова они нагрузили карбас своей поклажей и пошли вниз по течению.

Река стала значительно шире, течение было плавное, и солнце стало пригревать по-осеннему.

Олави пустил за лодкой «дорожку».

Рыба к обеду была бы совсем кстати.

Сосны толпились на берегу шумной толпой. Лиственные деревья встречались все реже.

Ладони, давно уже не державшие топорища, накалялись от трения, а у Лундстрема на левой руке вскочил волдырь.

— Не руби выше головы — щепа в глаза попадет, — сухо сказал Инари и взял весла.

Так прошел весь день, и за весь день ни одной живой души они не встретили.