Я вздрагиваю, но заставляю себя продолжать слушать мага.

— Несмотря на все мои размышления, продуманные и подготавливаемые планы, их элегантность и здравомыслие, остаётся несчётное количество переменных величин, которые невозможно предусмотреть. Лабиринт катастрофических вероятностей: большая часть их скрыта, остальные почти ясны. Я давно бросил бы всё, если бы последствия бездействия не были столь абсолютны. Только наделённый «силой» может идти этой тропой. Сейчас из таких есть лишь ты, чужак.

Трудно поверить, но в его голосе слышался отзвук печали.

— Почему я? А как же ты? Другие маги и остальные сущности этого мира? Тот же Рглор, в конце-то концов!

Мой собеседник едва заметно усмехнулся. Мимолётно. Так, что это можно было принять за игру тени на его высохшем, бледном лице.

— Твоя религия может открыть новый путь, но может закрыть его полностью. Она ещё слаба. Не давай ей зачахнуть, возвеличь, открой её миру и воплотись, как поступали другие.

Слишком много информации, он заваливает меня ею!

— Ты говоришь так, словно эта «религия» — живое существо. Словно цветок, выращиваемый на подоконнике.

На безглазом лице не отразилось ничего.

— Так оно и есть, — Ишпакай отвернулся и встал между двумя смазанными тенями. Несмотря на слепоту, он уверенно держался прямо посередине. — Ты никогда не слышал об одной игре из Нгая? Или Нефера, как сейчас называется последний, оставшийся там город. Игра называется «нирамсата», или «много воздуха».

— Нет, — каша в голове требует возврата и осмысления, но заниматься этим буду позже.

— На равнинах, окружающих город Нефер, знатные люди живут уединённо и изнеженно. Наркотик, который там выращивают, обеспечивает им покорность подданных. Многие сотни лет они разрабатывали искусство интриг, которое, по итогу, заменило их старые верования. Они тратят целую жизнь на изучение того, что мы назвали бы слухами. Но нирамсата совсем не похожа на придворные сплетни или пересуды гаремных евнухов. Она гораздо сложнее. Игроки лгут о том, кто и что кому сказал, кто с кем спит и так далее. Они делают это постоянно и более того: они изо всех сил стараются воплощать чужую ложь, особенно если она остроумна. Так они превращают её в истину и она переходит из уст в уста, пока не исчезает различие между правдой и ложью. В конце проводится величественная церемония и провозглашается самая часто повторяемая байка. Ее называют «пирнирсут» — «воздух — это основа» на древнем неферийском. Слабые, неизящные слухи умерли, зато другие стали сильнее, подчиняясь только пирнирсут, воздуху-основе. Видишь? Нирамсата оживают, а мы — их поле битвы.

Улыбаюсь на эти слова.

— Как вера в Семерых или Рглора?

— Точно. Ложь завоевывала позиции и воспроизводила себя веками. Непостоянный мир ценит то, что его разделяет. Семеро и Рглор — близнецы-нирамсата, они воюют в телах и голосах людей. Два огромных бессмысленных зверя, бьющихся за людские души.

— А вера в «Небесный Клинок»?

Ишпахай обернулся ко мне, вновь «посмотрев» прямо в глаза.

— А вот это уже способно их подстегнуть. Более того, бьёт до крови прямо сейчас, пока мы говорим. Формула событий, по которой перепишут всю их историю. Великое правило развития, ведущее к преображению всех религий, не только Семерых и Рглора. Ты будешь способен включить их в себя, полностью, все вместе. Вера порождает действия, чужак. Если людям суждено пережить грядущие тёмные века, они должны действовать заодно. Пока существуют разные религии, разделяющие остальных, это невозможно. Они должны отступить перед новым обманом, новым воздухом-основой. Все души будут переписаны… под тебя. Другого пути нет.

— Полностью погрязнуть во лжи? Чем же это будет отличаться от существующего мироздания? — задаю ему новый вопрос, — где истина?

— Для рождённых в этом мире нет истины. Они жрут и плодятся, обманывают свои сердца ложью и лестью, облегчают свой ум убогими упрощениями. Религия для них — лишь орудие власти и похоти, не более того. Они оправдывают себя и проклинают других. Они превозносят собственный род и ставят его выше всех остальных. Они мучают невинных. И когда они слышат слова, подобные этим, они соглашаются, но считают, что такие изъяны присущи другим людям, не им самим. Они как дети, научившиеся скрывать свое раздражение от родителей, друзей и прежде всего — от себя. Ни один человек никогда не скажет: «Они избраны, а мы прокляты». Ни один рождённый в этом мире. Их сердце закрыто для истины.

Асшайский маг сделал шаг вперёд, вслед теням, которые немного сместились от движения солнца, тем самым, оказавшись рядом со мной вплотную. Лицо его было бесстрастным, как слепая каменная маска. Он протянул руку, чтобы схватить меня за запястье или локоть, но остановился, когда я отпрянул.

— Но зачем ты говоришь это? Зачем спрашивать меня о том, что ты уже знаешь сам?

Это было последнее, что я услышал, попросту откатившись назад.

Мои мысли были в смятении. Я попросту сидел и думал, раз за разом прокручивая разговор с асшайским магом в собственной памяти, пытаясь осознать всю свою жизнь.

Что это вообще было?!

Откуда он всё это узнал? Прошлое и будущее? А будущее ли..? Это его способности позволил заглянуть за грань? Но он же «теневик» или я ошибаюсь? Впрочем… что я вообще знаю о магии? То, что показали в каноне? Ха! Помню там лишь трёх колдунов, одна из которых — жрица Рглора, пользующаяся заёмной силой.