Тут на руку сыграл Киван, ведь как помощник он был действительно хорош. Жаль только, что никто из остальных братьев Ланнистеров не мог оказать адекватной поддержки. Герион, шут гороховый, свалил в Вольные города. Тигетт же, который пару месяцев назад вернулся из столицы, возглавил Пограничных рыцарей и сейчас отправился в патруль вместе с ними.

Зачем? Почему? — риторические вопросы, на которые никто не мог дать ответ. Видимо захотелось Ланнистеру лично ощутить походные приключения, что ещё мне остаётся думать?

— Очень уж они сильно с Тайвином поругались, — вздыхал Киван, — он ведь, в своё время, обещал Тигетту должность в столице. Хотел мастером над оружием Красного Замка сделать, уже тогда, после восстания Ступеней, когда Эйрис тебе в этой должности отказал. Но король и Тиггету отказал. А сейчас вот и в должности начальника стражи Королевской Гавани тоже отказал. Назначил, по итогу, какого-то жополиза из своего круга. А разве такой будет работать?

— Мда… знаю я, кого он назначил — Руперт Бакли, мелкий лорд из Королевских Земель, — киваю в ответ, — читал доклад о нём. Ничего интересного или выдающегося. Может конечно, тщательно скрывает свои таланты, но…

— Угу, — опёрся Ланнистер подбородком в кулак, — вот и я так слышал…

Королевский Лес, взгляд со стороны

Рейгар шёл по Королевскому Лесу. Позади, на достаточно большом расстоянии, двигался отряд стражи. Вместе с парнем неспешно брёл его приближённый — Майлс Мутон.

Принцу было уже пятнадцать лет, но он всё ещё был оруженосцем. Сир Виллем Дарри утверждал, что доведёт его навыки до уровня полноценного рыцаря за год, максимум — два. Сам Рейгар уже был способен выбить из седла своих сверстников, тренировавшихся с семи и восьми лет. Более того, у него получалось осуществить это и с более взрослыми людьми, даже боевыми рыцарями. Он всегда был талантлив во всём, за что бы не взялся.

— Всё просто, Майлс, — будто основы, разъяснял юноша своему другу, — дотракийцы жили в своей Степи со времён Первых людей. Неистовые и безжалостные, как океан, который они, вот ирония, так сильно ненавидят. И всё это время они не менялись! Народы появлялись и исчезали, целые нации были за это время стёрты с лица земли, но дотракийцы остались.

Они обсуждали блистательную победу лорда Арвинда Моустаса над степняками, одержанную им на Бархатных Холмах. Рейгар любил это делать, любил обсуждать плюсы и минусы давно прошедших битв. Таргариену нравилось понимать, как думают сильные мира сего, проникать в их шкуру и разбирать каждый шаг. Находить в их действиях ошибки и неточности, слабые места, на которые он указал бы пальцем, сообщив, что сделал бы по другому, сделал бы лучше.

Сейчас принц прикидывал, смог бы он повторить подвиги самого легендарного полководца этого времени? По войне «Девятигрошовых Королей» они с Майлсом уже обсудили всё, что только было можно. Рейгар в пух и прах раскритиковал Ормунда Баратеона, нашёл ошибки в стратегии Герольда Хайтауэра, но не видел ключевых «минусов» у Моустаса. Это немного удивило его. Теперь же шёл черёд кочевников, подаривших «Небесному Клинку» столько золота, что он возвёл город, по размеру не уступающий Королевской Гавани.

«Вот почему отец не поступил также? Не потратил золото на достойную и нужную цель?» — мимолётно пролетела в голове Рейгара мысль, на что тут же был получен новый ответ, — «он безумен».

Только что Мутон попросил принца разъяснить, каким образом «Небесный Клинок» смог так грамотно заманить кочевников в ловушку, чтобы уничтожить Диким огнём.

— Он сделал в точности, как сделал бы я, Майлс. А я изучал их. Просмотрел все материалы о дотракийцах, какие сумел найти: от самых древних до наиболее свежих. Я даже писал в Цитадель и просил передать мне книги, которые у них были по этой теме! Да-да, в Старомест! Правда, они там ничего нового не нашли. Всё что есть в Королевской библиотеке о дотракийцах на порядок новее.

Принц махнул рукой и презрительно фыркнул.

«Цитадель собирает один лишь хлам», — раздражённо подумал он, — «старики совсем запустили образование. Я проведу соответствующие реформы, полностью поменяв политику обучения. Организую ещё одну Цитадель в Королевской Гавани, а потом и в других регионах».

— И вот что удивительно: какие сведения о дотракийцах ни возьми, хоть самые что ни на есть древние, такое впечатление, что написаны они только вчера! Тысячи лет, Майлс, тысячи лет дотракийцы оставались неизменными! Отбери у них железные аракхи — и их не отличишь от тех дикарей, что две тысячи лет тому назад разорили Кразаадж Хас, или тех, что разграбили Адакхакилеки тысячу лет спустя! Дотракийцы — именно то, о чем говорил мейстер Эдзард Магориан: народ без истории.

— Но ведь все некультурные народы именно таковы, разве нет? — спросил его собеседник.

— Нет, Майлс. Даже некультурные народы меняются с течением веков. Они перебираются на новые земли. Забывают древних богов и находят себе новых. У них меняется даже язык. Но не у дотракийцев! Они одержимы своими обычаями. Мы, чтобы одолеть ход времени, возводим огромные каменные здания, они же творят памятники из своих деяний и их святыни — это их войны.

Рейгар улыбнулся, довольный своим сравнением и познаниями. Он гордился тем, что смог составить всё воедино. Ему нравилось ощущать своё интеллектуальное превосходство над спутником.