Почти все остальные, видя действие Манса, тоже ринулись к своим лошадям, тем самым на корню уничтожая сам факт какого-то единого командования над армией. Теперь всё остаётся лишь в руках малых вождей, ведущих войска.

«Но что же случилось?» — никак не мог понять оборотень.

Варамир вернулся в своё тело и обернулся, чтобы посмотреть на собственных воинов, которых Манс отправил с ним. Здесь, на поле боя, никто ещё ничего не знает. Звуки горна были заглушены грохотом схватки. А Ставка Командования явно только что была ликвидирована… Все разбежались, а вскоре их войска, следуя последнему приказу Манса, начнут беспорядочно отступать… Нет, не все, а лишь те, кто получит распоряжение или те, кто выполнит его. А остальные?

Шестишкурый качнул головой. Он стоял на распутье. Его отряд уже почти добрался до «Небесного Клинка». Удивительно ловко добрался, умудрившись нигде не столкнуться с сопротивлением… Это мастерство Орелла или… их ведут?!

Варамир резко остановил медведицу и, не обращая внимание на остальных, устремился назад. В тот свободный «коридор», который ещё не закрылся за ними. В его голове ситуация собралась воедино. Испуганно кричащий Налётчик, приказавший всем отступать и сбежавший сам. А теперь ещё и эта их «лёгкая прогулка». На пути ведь не было никаких препятствий, будто бы вражеские войска сами уходят с их пути! Так не бывает! А значит, это ловушка, которую сумел вовремя распознать Манс, оттого и решивший сбежать!

Оглянувшись по дороге, старик заметил, как его отряд на мгновение остановился, что-то прокричав ему в спину, а потом, быстро обсудив ситуацию друг с другом, продолжили свой путь. Глупцы и слепцы!

Нет, эти не побегут. «К их же несчастью», — подумал Варамир. Соображение насчёт бегства должно было стать первой практичной мыслью, посетившей их головы за долгий срок.

Вселившись в орла, он быстро подлетел к стоянке Моустаса, наблюдая за ним с высоты. На краткий миг оборотень встретился глазами с той служанкой «Небесного Клинка», которая зачем-то подняла взгляд вверх. Её тусклые глаза поразили Шестишкурого. Почему-то сейчас ему казалось, что он будто бы вновь превратился в маленького мальчика, совершившего какую-то глупость и теперь стоящего под тяжёлым взглядом учителя, только… в данный миг на него смотрел кто-то несравнимо более старый.

Варамир едва не задохнулся от наполнившего его ужаса. Он моментально разорвал связь с орлом и сосредоточился на собственном бегстве.

«Путь впереди всё ещё открыт… я почти добрался…»

Поле боя, взгляд со стороны

Волны сияющих тяжёлых рыцарей, из-под многоцветных плащей которых сверкали доспехи — скатились со склонов и налетели на потрясённых представителей Вольного Народа. Передние ряды одичалых укрылись за простенькими, хоть и прочными, деревянными щитами, и попытались упереть свои длинные копья в землю, а тем временем над их головами уже засверкали на солнце острые мечи, даруя быструю смерть.

Над иссушёнными склонами поднялась пыль, вызванная внезапным появлением тысяч новых всадников. В испуге взвыли горны, призывающие отступать. В воздухе повисли крики, топот копыт и грохот дорнийских барабанов. Всё новые и новые солдаты врезались в ряды воинов Вольного Народа.

Первым оказался разбит Сигорн, сын погибшего Стира, магнара теннов. Он столкнулся ни с кем иным, как с Григором Клиганом, «Скачущей Горой». Войска, которые вёл могучий рыцарь, словно бы за считанные мгновения врезались в тыл передним фалангам одичалых. Вскоре все отряды, остававшиеся у теннов, — кроме элитных частей, закованных в бронзу, под командованием одного из малых вождей, Сайласа, — либо оказались в бедственном положении, либо были обращены в беспорядочное бегство, включая и самого Сигорна, который помчался прямо к собственным укреплениям, очевидно желая спрятаться в небольшой крепости.

Люди Гремучей Рубашки, в отличии от воинов Сигорна, сумели организованно отступить, отражая атаку за атакой, тем самым выигрывали драгоценное время для слишком далеко забравшихся теннов, находившихся значительно ниже и принявших на себя основной удар.

От грохота схватки закладывало уши, а продвижение огромного количества новых всадников подняло настоящую пылевую завесу. Казалось, будто ею затянут весь мир.

Закованные в причудливые доспехи, рыцари Дорна, Речных земель, Долины и остатков Простора скакали вниз по склону. Они встретились с отколовшимися группами дикарей в красновато-жёлтой дымке солнца, поднявшегося на вершину неба. Трещали копья. Пронзительно ржали лошади. Южане взывали к своему богу, «Небесному Клинку» и он отвечал им, направляя оружие прямо в цель и даруя радость от убийства очередного врага.

Размахивая своим огромным двуручным мечом, «Гора», уже обративший в бегство Сигорна, валил одного дикаря за другим. Лорд Аддам Марбранд, близкий друг Джейме Ланнистера, — оставшегося в Утёсе по настоянию отца, — повёл своих бронированных рыцарей в яростную атаку, кося одичалых, словно траву. Сир Арчибальд Айронвуд, умелый дорнийский рыцарь, и его верная дружина, вырвались вперёд, рассеивая одичалых и высоко подняв свои знамёна с чёрной опускной решёткой на песочном поле. Всадники Вольного Народа дрогнули и побежали от них, отчего войска «железных людей» разразились ликующими воплями.

Кое-где ветер понемногу начал развеивать дымку, открывая картину боя. Вот лорд Матис Рован, со своими людьми, оторвавшись от основных войск на несколько сотен шагов, налетел на малого вождя Хеллека и его разгорячённых от крови берсерков. Лидер одичалых моментально получил колющий удар в глазницу и свалился с коня, после чего вокруг них заплясал вихрь смерти. В считанные мгновения все семьсот двадцать шесть оставшихся всадников Хеллека либо погибли сами, либо потеряли лошадей, вынужденные спасаться бегством от впавшего в раж боя лорда и его верных солдат. Очередная маленькая победа, из которой состояло всё поле боя.