Шрифт:
Неведомый на голову этого ублюдка! Как он может дразнить его сейчас, в таких тяжёлых обстоятельствах?
— Мы оказались в ловушке, — продолжал его собеседник. — В городе, с полуразрушенными укреплениями. Да и сами укрепления, честно говоря… такие себе. Шанс, что нас решат осаждать, а не брать штурмом — критически мал. Но предположим, что так случится… пусть, — пожал он плечами. — Вот только пустые амбары и кладовые видел не только оборотень и его одичалые. Там были и наши люди. Даже если Джайлс и припрятал сколько-то еды, это не имеет значения. У нас всего один выход, один-единственный. Нужно прорываться. Собрать войска в единый кулак, как иглу, и проткнуть им подбрюшье врага. А для этого нашим людям нужно выйти в поле.
— Ты что думаешь, я с этим не согласен? — воскликнул Рисвелл. — Я уже предлагал эту идею! Но её отвергли! Сказали, что нужно дожидаться штурма. Дескать, так больше шансов отбиться. Вот только если они нападут, то нападут все вместе и наши шансы на выживание наоборот, уменьшатся, а не увеличатся! Это будет означать бой до полного истребления, ведь нам некуда будет отступать! Если же мы выйдем на поле, то можем просто прорываться вперёд, до тех пор, пока не окажемся на воле! У нас будет шанс! Понимаешь?! Будет!
Мужчина истерично расхохотался.
— Если же они не нападут, — продолжил он, — нам будет лишь хуже, ибо с каждым днём промедления, мы станем лишь слабее.
Руперт умолк, осознав, что начинает задыхаться. Мысли путались, как будто он заболел лихорадкой, прямо как в детстве. Камни башни словно кружились вокруг него.
«Если бы горожане построили эти стены из хлеба!» — мелькнула у него бредовая мысль.
Флинт бесстрастно наблюдал за ним.
— Тогда мы обречены, — бросил он.
«О Старые боги!»
Всё это длилось слишком долго. Ноша была слишком велика. Всё — каждый день, каждое слово! — всё было битвой. А жертвы — они оставляли слишком глубокие раны. Весь этот мятеж, вся эта кровь, смерти, разграбления… Всё ради будущего, ради собственных детей и внуков…
Рисвелл хихикнул.
— Знаешь, Кларенс, я, подобно старому тирану, души не чаю в своих внуках. Я восхищаюсь их вспышками раздражения, их визгливым смехом, их странными капризами. Я злонамеренно балую их медовыми палочками, которые производят… производили на Медвежьем острове. И я ловлю себя на том, что восхищаюсь их блаженным неведением мира и тысяч его оскаленных зубов. Следует ли мне, если выберусь живым, выбить из них эту ребячливость, как это сделал мой дедушка? Или же мне следует снисходительно отнестись к их иллюзиям? Даже теперь, когда смерть стягивает вокруг меня свои призрачные пальцы, я спрашиваю: «Почему невинность должна держать ответ перед миром?» Быть может, это мир должен держать ответ перед невинностью… Да, я скорее склоняюсь к этому. Я устал нести ответственность…
«Божественная кара настигла нас».
Флинт посмотрел на него, но промолчал. Впрочем, другого мужчина и не ожидал.
— Скажи мне, Кларенс, — прохрипел лорд через некоторое время. Странная улыбка, похожая больше на оскал, проступила на его лице, и он снова всхлипнул. Рисвелл закрыл лицо руками и осел на парапет. — Пожалуйста! — крикнул он камню. — Флинт… Ты же умный… Ты должен сказать мне, что делать!
Теперь, похоже, ужаснулся и его собеседник.
— Ступай к Толхарту, — через некоторое время произнёс лорд Кремневого Пальца. — Но я тебя предупреждаю, — он вскинул могучий, покрытый боевыми шрамами кулак, — оставь глупость, вроде раскола войска и попыток его убийства. Уверяю тебя, «Небесный Клинок» лишь довольно посмеётся, как и войско Старка.
Он опустил голову и взглянул исподлобья — так мог бы глядеть волк…
— Иди, Руперт. Иди и узнай, что нам делать.
Глава 66
Зимний городок, взгляд со стороны
Когда опустился вечер, Бенджен Старк приказал начинать штурм, в надежде воспользоваться тем смятением, что охватило мятежников при виде его преимущества. Не исключал лорд и факта продолжения действия алкоголя, а также крайне плохого боевого духа. Что уж там, некоторые из его советников даже предлагали оставить в амбарах отравленное зерно и начать осаду, но мужчина отказался. Потому что не хотел затягивать эту агонию и потому что подобное бесчестно, так что пойти на такой шаг мог лишь после приказа «Небесного Клинка», который был однозначен: не тратить время на ерунду, а действовать.
«Вы бы ещё подождали, пока они от старости умрут, тоже вполне себе действенный вариант», — сказал тогда Арвинд Старку, на что «Ручной волк» лишь ухмыльнулся.
Итак, штурм начался.
Принесли лестницы, часть из которых была сделана ещё слугами Толхарта, прикатили несколько осадных башен, заранее построенных северянами, во время ожидания мятежников, и вдоль стен, примыкающих к перегороженными всяким хламом обломками ворот, вспыхнул яростный бой.
Огромный, окованный железом, таран, с нескольких ударов смял защиту наскоро построенную защиту и бой перешёл не только на стены, но и внутрь города.
Однако, отчаявшиеся мятежники, несмотря на своё положение, сдаваться не собирались. Хелман, его лорды, и особенно их бойцы, несли ужасающие потери, чему не способствовало собственное отчаяние и алкоголь, всё ещё не покинувший тела большей части солдат.
Но никто из них не бросал оружие, взывая к милосердию, никто не бежал, надеясь скрыться и отсидеться где-то в глубине города, спрятавшись в подвалах. Все понимали, что либо они отобьются и победят, либо все до последнего будут мертвы. «Ручной волк» не простит их за совершённые преступления и уничтожение собственного города. Никто не предложит им «надеть чёрное», как в старые времена. Всё осталось позади, ныне меры наказания были просты: быстрая смерть — если повезёт, мучительная смерть в каменоломнях — если судьба окажется менее милосердной.