Вот у площади, рядом с разбитыми воротами, прыгнуло двое огромных волков, которые начали рвать своих противников, не обращая внимание даже на их стальное обмундирование. Вот лучники на стенах, прикрываясь от ответной стрельбы, пытались замедлить продвижение врага. Вот заготовленная заранее кипящая вода (смолы не было) вылилась на головы целому отряду, вызывая отчаянный вой.

Но с каждой минутой, несмотря на отчаянное сопротивление, их оттесняли всё дальше от стен. Оборотней нашпиговали арбалетными болтами и подняли на длинные пики. Лучников повыбивали по одному, ведь снаружи было гораздо больше людей, которые также владели луками, а стены были совсем невысоки, позволяя забираться на них всё новым и новым солдатам, даже без соответствующего снаряжения. Из-за этого стрелкам мятежников приходилось смотреть сразу на несколько сторон, опасаясь, как бы к ним не подкрался незамеченный солдат. В такой ситуации либо действовать без оглядки на свою жизнь, стреляя, пока не кончатся снаряды, либо выжидать, пока не появится кто-то, желающий их убить, либо… сменить позицию.

Большинство людей начало выбирать последний вариант, не осознавая, что в условиях скоротечности схваток и опасности, поджидающей на каждом шагу, немногие из них вообще сумеют добраться до этой самой «новой позиции». И не факт, что она будет хоть чем-то лучше.

Толхарт приказал отступать вглубь города, переводя бой на узкие улочки, где у мятежников был шанс разменивать свои жизни два к одному или даже ещё лучше. Он планировал обескровить врага и нанести контрудар, но шальной арбалетный болт попал ему в плечо. Броня выдержала, но сила удара была такова, что погнутая железка сломала ему ключицу, принося сильную боль. Нужно было снимать доспех, пока самочувствие не ухудшилось, но делать это прямо в бою не было никакой возможности. Хелман упал, глухо матерясь и пытаясь подняться. Это привело к катастрофическому падению боевого духа. Послышались крики: «Толхарт убит!»

— Суки, — тихо бормотал лидер мятежа, крутясь под ногами солдат, которые вынужденно сдали назад от довольно кричавших врагов, посчитавших случившееся знаком свыше и «божественным откровением», обеспечившим им победу. И не то чтобы они были не правы…

Даже когда Хелман смог, хоть и с чужой помощью, встать на ноги, толком ничего не поменялось. Слухи уже гуляли, как по его же собственному войску, так и по армии противника.

— Отступаем! — прокричал было лидер мятежа, отправляя ближайшего солдата к трубачу, но вовремя заметил, как их со спины обходит крупный отряд солдат. Вражеских, конечно же. К ним в помощь передвигались одиночки с арбалетами, которые двигались по крышам домов.

Судя по всему, они пролезли на стены с противоположной стороны города и теперь настигли места основной схватки, заодно отрезая отступление.

«Это конец?» — непонятно у кого, мысленно спросил мужчина.

Ответ ему пришёл от прорыва тяжёлых пехотинцев, в прочных латах, которые мчались вперёд, прямо в его сторону, не обращая внимания на все попытки их остановить. Дрожащая рука Хелмана вытянула в их сторону меч. Хоть он и был главнокомандующим и почти не сражался лично, но ещё помнил, как размахивать клинком и даже едва не ранил одного солдата, но потом кто-то прихватил его за бороду, резко рванув на себя. Толхарт упал на колени и наступила тьма.

Тяжёлый отряд солдат пробил вражеский строй, как нож масло, чем здорово помог основной группе войска, которые штурмовали стены возле ворот. Мятежники были разделены на части, отчего уничтожать их стало ещё проще.

Паника с каждой минутой всё больше и больше поражала людей Толхарта. Вот начались первые побеги: когда удачные, а когда нет. Люди рвались прочь из боя, отступая внутрь города. Кто-то прятался, кто-то стремился к стенам, понадеявшись избежать патрулей, которые обходили периметр поселения. И некоторым это даже удалось, ведь штурм начался под вечер и к этому моменту на улице стояла глубокая ночь.

Когда взошло солнце, войска Старка уже целеустремлённо проверяли город, выискивая нычки выживших, после чего жестоко убивали их, не слушая, что те пытались им рассказать и доказать. Трупы мятежников стаскивались в большие кучи, где споро раздевались, а потом просто поджигались. Изредка там попадались ещё живые, которых добивали на месте.

Одного из оборотней смогли взять живым. Мужчине отрубили руки и ноги, а потом грубо прижгли получившиеся культи. Несколько мейстеров, контролирующих операцию, постановили, что «жить будет».

«Малый дар «Небесному Клинку», — сказал тогда Бенджен, указывая на подранка.

Бойцы же лишь гордо вздымали копья, мечи и топоры, выкрикивая боевые кличи. Сегодня они положили конец мятежу. Север снова един!

— Три дня отдыха, — сказал Старк своим лордам-знаменосцам. Победа, даже несмотря на то, что была проведена под чужим контролем и с помощью чужих солдат, даровала ему уверенности. — Потом идём к Торрхенову Уделу и остальным замкам. Всех мятежников — под нож. Никого не брать живым!

«Но замки не уничтожай, — раздалось в его голове. — Потом возвысишь новых людей, которые будут преданны Старкам и настоящему Богу».

Глаза Хранителя Севера пылали фанатичной верой. Только что, прямо с ним, произошло очередное чудо, показавшее истину его веры и слабость чужой.

«На такое способен только «он», — думал Бенджен, довольно прикрывая глаза.

— Прикажите людям восстановить «Небесный Храм» первым, — негромко сказал мужчина, стискивая кулак на уровне своей груди. — Необходимо восславить Его. Как можно быстрее провести церемонию почитания!