Сам он тоже взмок и тяжело дышал, но рассуждать о будущей командной работе ему это не мешало.

— И растяжку надо, — поделился я главным выводом последних тридцати минут. — Это я для себя заметки делаю, — добавил в повисшей тишине.

А сам подумал: хорошо, что эту тренировку мы затеяли на личном полигоне Стиг-Роя. Не хватало еще, чтобы Ки-Дай рассылал ее запись по всему галактическому союзу. А с него станется, как-никак эксклюзив: взаимодействие пилотов рассекателей.

— Обязательно надо, — Стиг-Рой кивнул. — Система, начать ступенчатую декомпрессию, — скомандовал он и продолжил: — Я понял это еще на Ангре. Далеко не всегда нужна именно сила. Куда проще поднять ногу и наступить, чем карабкаться, даже если речь идет всего лишь о полозьях летного катера.

— Ага, — согласился я, мысленно задавшись вопросом, а почему наши тренеры до этого не додумались. Десантирование на планеты — это не слияние с рассекателем, тут у человечества опыт в без малого тысячу лет. — Скачаю себе какой-нибудь комплекс упражнений и буду делать. Твою ж, хорошо-то как, — выдал я, когда с грудной клетки свалился мешок с песком, не дававший нормально дышать. — Все-таки Земля — самый лучший из всех миров.

— Да, — кивнул Стиг-Рой и буквально ошарашил меня спокойным: — Полетим туда сразу после слияния.

“Куда? — хотелось переспросить мне. — На Землю?!”

Но я прекрасно расслышал его слова, и в этом не было нужды. Но поверить в то, что можно вот так запросто слетать на Землю…

Альма-Матер человечества давно стала недоступной обычным людям. Мне повезло, я родился там, но вовсе не в семье тех самых хозяев планеты. Нет. Моя мать и мой отец были у них обслуживающим персоналом, что тоже по сути было неплохо. Вот только право на жительство у них было ровно до тех пор, пока была работа, а на меня оно распространялось лишь до двенадцати лет. Так что хоть Земля и была родной мне планетой, вернуться я на нее не мог. Точнее, мог, но лишь за очень большие деньги и получив штук двенадцать разрешений от всевозможных инстанций.

— Я куплю там саженцы смородины, — заявил я. Перевернулся на живот, оперся на локти. — В глубине сада есть пустое место, как раз можно будет посадить. Пробовал смородину когда-нибудь?

Деньги у меня были, хоть земные растения и стоили немало: вчера я сорвал настоящий джек-пот, рассчитав сложную траекторию для одного капитана транспортника, желавшего незаметно попасть из одного пункта в другой. Ша-Рип и Ли-Суен отстали от меня на несколько миллиардов километров и два потенциально провальных места пути, где с почти стопроцентной вероятностью нарвешься на патруль, так что все было честно.

— Да, — Стиг-Рой посмотрел на меня с удивлением, а я мысленно укорил себя за глупый вопрос: и правда, разве мог он с его положением и деньгами не пробовать что-то из того, что довелось попробовать мне? Но удивление Стиг-Роя не имело к смородине прямого отношения. — Ты решил оставить сад?..

— Конечно, — теперь уже удивился я. Мне казалось, этот вопрос был решен после нашего первого визита туда. — И сад, и аквариум, надеюсь, автоматика не сломается, и мне не придется лезть туда неумелыми руками. А сад — это же офигенно красиво, не говоря о том, сколько стоила земля, саженцы и системы жизнеобеспечения.

— Это все Оби-Ван, — вдруг выдал Стиг-Рой, решив, видимо, поставить рекорд по степени моего удивления за один день. Похоже, так и было, потому что он сначала сполна насладился выражением моего лица, а потом уже пояснил: — Оби-Вана придумал не ты. Но ты проникся чужой историей, философией и миром. В наше время это большая редкость, каждый мнит себя слишком уникальным, чтобы брать на себя труд проникнуться чужой фантазией. Я увидел твоего Оби-Вана и подумал, что тебе, возможно, было бы проще смириться с тем, что ты не первый. Что, возможно, такому, как ты, могло бы даже понравиться что-то из наследия Да-Атана. Светокрыл подхватил эту мысль, хоть та и не была особенно четкой. Но это в принципе его отличительная черта — из вороха мыслей и образов он обязательно вытащит пусть не самую явную, но самую важную.

— То есть меня выбрал не Светокрыл? — я сел, сложив ноги в позу лотоса. — Вернее, выбрал он, но по твоей наводке?

Ки-Дай и Ри-Рен удавятся от злости, если когда-нибудь узнают, каким именно образом я попал в экипаж Странника. Высокий рейтинг в личном зачете и отменное здоровье были лишь дополнительными доводами "за". Главным стал рисунок джедая на полях бланков с тестами.

— Ты так и не понял, да? — Стиг-Рой по-доброму усмехнулся. — И не поймешь, наверное, до самого слияния. Я могу выбрать, что мне выпить с утра, чая или кофе. Или какой фильм посмотреть перед сном. Когда я человек по-имени Стиг-Рой. Но я не только он. Как и Светокрыл — не только рассекатель. Когда это нужно, мы, все трое — единый организм. Не просто командный разум, нет. Рассекатель пользуется нашими нейронами как своими, наши мозги обрабатывают для него ту информацию, которую он сам обработать не в состоянии, наши мысли становятся его мыслями тоже. И наоборот. В момент выбора я лежал в ложе, а корабль был подключен к информационной системе Академии. Тебя выбрал рассекатель Светокрыл, но ты уже должен понимать, что стоит за этими словами. Рассекатель Светокрыл — это мы все трое. А скоро станет четверо.

У меня мурашки побежали по рукам и ногам от его слов — так сильно я впечатлился этим "скоро станет четверо".

Понимание, что часть разума Да-Атана до сих пор остается в слиянии, пришло ко мне относительно быстро: примерно через полминуты после того, как я очутился в "тронном зале", созданном его воображением. Так что сказанное Стиг-Роем не испугало — скорее заворожило.

Получалось, что Да-Атан обрел некую форму бессмертия. И с ним даже можно пообщаться, пусть это будет монолог, а не диалог.