Шрифт:
Собеседник жестами изобразил габариты таинственного агрегата, а потом продолжил:
— Бурлаков запросил консультацию в университете, ему посоветовали к Воздвиженскому обратиться. Говорят, крупный специалист по всяким аномальным явлениям.
— Почему именно тебя к Воздвиженскому отправили? — удивился Холодов. — А не Кудрявцева? Иои из оперов кого-нибудь? Да и сам Бурлаков мог бы…
— Да потому что я — инспектор в Безвременье, — с горечью ответил Юрий Брониславович. — Тебе, говорят, всё равно туда надо с плановой проверкой погрузиться. Вот заодно и выясни у Воздвиженского, что за чудо опера откопали. А оно мне надо? У меня своих дел по горло, едри его через колено!
— Какие тут могут быть дела? — не выдержав, заметил меморист довольно нетактично. — Тут ведь райское местечко! Все испытания и эксперименты проводятся на мемполигонах, это — отдельные альтерны, замкнутые, так что диссонансы и биения исключены…
— Это здесь рай, а там у фриков псевдонаучных — ад! — возмутился собеседник. — А ты у них не был ещё? Вот сейчас и поглядишь! Какое уж там спокойствие! Нервы сплошные! Как выгружаюсь в реал, так каждый раз сразу стакан корвалола выпиваю!
Наверное, Виктор сильно задел Юрия Брониславовича, поскольку он не произнёс больше ни слова до самого телепорта.
6
Едва переместившись в центральную псевдонаучную альтерну, спутники присели от неожиданности: над головами пронеслась пара дискообразных летательных аппаратов с надписями «Аненербе», сделанных по нацистским технологиям времён Второй Мировой войны. Сзади раздался сигнал. Виктор отскочил и едва успел оттащить Юрия Брониславовича: их едва не задел инерциоид, пронёсшийся на огромной скорости мимо. Меморист обнаружил, что он с Брониславовичем материализовались прямо на проезжей части шумной улицы, и благоразумно перешёл на тротуар. Капитан последовал за ним.
— Сколько просил инженеров наладить телепорт, — возмущённо прокричал мемконтролёр, — чтобы не выбрасывал посреди дороги! Кудрить их в дышло!
Он был прав, Юрий Брониславович: тут был далеко не рай. Шум стоял такой, что Холодов еле расслышал собеседника. По широкой улице, которая была тут единственной, носились взад-вперёд инерциоиды и автомобили с двигателями на воде. Улица упиралась в огромное, этажей в пятьдесят, здание Академии биоэнергоинформатики и ятрофизики: в отличие от обитателей предыдущей альтерны здешние обитатели предпочитали высотные здания и урбанистический стиль в архитектуре. Другой конец улицы утыкался в торец не менее высокого здания Университета астрологии, нумерологии и эзотерики.
Вдоль улицы по обеим сторонам выстроились здания удивительных форм и расцветок: одни напоминали летающие тарелки, другие — цветки с раскрытыми лепестками, третьи — кучу книг, наваленных в беспорядке друг на друга. Надписи тоже вызывали лёгкую оторопь: «Корпус паранормальных явлений», «Алхимический корпус», «Лаборатория волновой генетики», «Филиал Института Бхактиведанты»… Между зданиями высились диковинные сооружения и устройства, какие можно увидеть лишь во сне или в фантастических фильмах. Вздымались к небу энергетические пирамиды для коррекции кармы и самозаточки ножей. Шумели вечные двигатели самых разных конструкций, перекатывая металлические шары или наполняя и опустошая ёмкости водой.
— Интересно, что тут Воздвиженскому понадобилось? — пробормотал Виктор, озираясь. — В этой кунсткамере?
Он слегка растерялся от обилия разных псевдонаучных диковин. Юрий Брониславович, наоборот, был очень раздражён:
— Мне сказали, что их сюда попросили историки-альтернативщики, — ответил он сердито. — У них то ли с Атлантидой что-то не в порядке, то ли Лемурии диссонансы.
— Приятное местечко! — Холодов обвёл руками пространство.
— Да какое там приятное! — Прямолинейный капитан не понимал иронии. — Дурь одна! С жиру бесятся очкарики!
— Ну почему дурь? Тут очень даже интересно! — из вредности возразил Виктор, хотя тут и в самом деле было много любопытного.
— Хватит глазеть! — ещё больше рассердился Юрий Брониславович, — Времени мало. Пойдём лучше к историкам.
— А ты знаешь куда идти?
— Ещё бы не знать! — важно ответил мемконтролёр. — Я тут инспектор!
Было видно, что капитан всё же не знал или забыл, где находятся псевдоисторики. Виктор и бестолковый Брониславович около часа бродили по улице, читали вывески на зданиях и тыкались то в одну дверь, то в другую. Холодов иногда останавливался и разглядывал разные диковины, но напарник дёргал его за рукав и тащил дальше. Но меморист всё же успевал подивиться на гомункулов, стройными рядами выходящих из алхимического корпуса, роняя комки раскисшей глины, на табуны пасущихся и стаи летящих пегасов и на исправно функционирующую башню Ворденклиф. В бассейне на задворках корпуса изучения самозарождения в жирном бульоне отвратительно шевелились отдельные части человеческих тел в полном соответствии с теорией Эмпедокла. Притягиваясь друг к другу, они соединялись произвольным образом, порождая жутких химероподобных существ.
— Может, спросить дорогу у местных? — заметил Виктор после часа бесполезных поисков.
— У кого тут спрашивать? — резонно возразил Юрий Брониславович. — Персометр есть? Вот и посмотри вокруг!
И верно, альтерна была заселена смоделированными новоделами с синей аурой. Меморист слышал, что в псевдонаучной альтерне фрики используют так называемую закваску: надумывают разные нелепые теории и законы, а затем наблюдают как несчастные новоделы-аборигены, подстраиваясь под эти законы, начинают усиленно изобретать всякие странные штуковины. Эти изобретения, зачастую бесполезные и даже вредные, нужны псевдоучёным для того, чтобы натолкнуть на мысли и создать ещё более бредовые теории, тем самым вызвав новый приступ творчества у аборигенов-изобретателей. В теоретической мемористике это называется эффектом самоката, когда аборигены живут своей автономной жизнью, в том числе и изобретают многочисленные механизмы разной степени нелепости без всякого давления со стороны реала мнемотронами.